Львов, сентябрь 1921 года. Город готовится к открытию Восточных торгов, которые должны были засвидетельствовать динамичное развитие возрожденного государства. На открытие Торгов, конечно, пригласили и начальника, то есть главы Польского государства маршала Юзефа Пилсудского. Но здесь, вместе с торжественным приемом, на него ждал покушение, который чудом не стал смертельным. Об этом говорится в книге Ремигиуша Пйотровського под интригующим заголовком «Покушение на ІІ РП».
«Дорога из Кракова прошла спокойно, и уже в десять утра, в воскресенье, 25 сентября, Юзеф Пилсудский прибыл на львовский вокзал, где исключительного гостя приветствовали львовяне, локальное руководство и бравые кавалеристы, которые в первые часы пребывания начальника государства в городе отвечали за его безопасность. В толпе находился также двадцатилетний студент, который практически ничем не отличался от других жителей Львова, что стремились увидеть Маршалка собственными глазами. Он, однако, в отличие от других, не спешил приветствовать его цветами.
Парень покрутился по вокзалу, впоследствии куда-то исчез в толпе, а горячо принят Пилсудский двинул к кафедральному собору. Сразу после окончания обедни начальник появился на Торгах. Там, протискиваясь аллейками сквозь толпу, останавливался, чтобы поздороваться с участниками Торгов и похвалить их стенды. Напряженная программа визита предусматривала еще один объект посещения — Большой театр (ныне — Оперный), где в тот день должна была идти опера Монюшко «Галька» и где гостя ожидала городская аристократия.
Наступила девятая вечера, когда Пилсудский в сопровождении львовского воеводы Казимежа Грабовского покинул президента города (мэра) Нейманна и двинулся к автомобилю. Несмотря на поздний час, на улице его тоже ожидал шумный толпа. Открытый лимузин стоял перед Ратушей вблизи каменной фигуры льва. Пилсудский сел в углу с правой стороны. Воевода, который шел рядом, прежде чем садиться еще поправил шляпу и сел в авто. Вдруг что-то грохнуло — прозвучали четыре выстрела: три быстрые, а четвертый после паузы. Водитель остановил машину, видимо, считая, что это выстрелил двигатель или треснула ґумова шина. За мгновение понял, что это выстрелы. Наклонен вперед, Грабовский что-то прошептал Пилсудскому и упал на колени. На руке имел кровь. Люди начали разбегаться, открывая часть площади. Здесь два полицейские уже схватили бледного молодого человека, у ног которого лежал пистолет.
Напуганные люди сначала едва не впали в панику, но, увидев арестованного парня, сразу набрались смелости. Видимо, толпа могла затоптать нападающего, если бы не решительность полиции и властный голос Пилсудского призвал людей к порядку. Он понял, что мгновение перед тем был под пулями этого человека. Тот намеревался его убить, но промахнулся. Три первые пули не достигли начальника. Зацепили Грабовского, попав ему в плечо и руку. Последнюю, четвертую пулю, нападающий оставил себе, но и этим вместе руки тряслись. А рядом нашлись решительные полицейские Ян Столяж и Якуб Скверест, которые сумели схватить парня, а потом сдержали толпу, который мог линчевать вражеского нападающего".
Этот неудачный атентат на Пилсудского совершил 22-летний Степан Ярослав Федак (псевдо Смок). Член Украинской военной Организации (УВО), бывший старшина УГА, студент Украинского (тайного университета во Львове — он был старшим сыном великого галицкого общественного деятеля, филантропа, адвоката Степана Федака. В 1918 г. Степан Федак-старший занимал пост государственного секретаря пищевых дел правительства ЗУНР. Его дочь Ольга Федак вышла замуж за полковника Евгения Коновальца, первого председателя ОУН, а дочь София — за полковника Андрея Мельника, второго председателя ОУН.
Дело Федака-Смока относительно покушения на Пилсудского получило широкую огласку в прессе — местной и зарубежной. 18 ноября 1922 года суд вынес умеренный приговор: Сек. Федака лишить свободы на 6 лет. После апелляций защиты Федака освободили из тюрьмы 12 августа 1924 года — под условием эмиграции из Польши. Кроме того, осудили других членов УВО: Дмитрия Палиева, Михаила Матчака, Евгения Зиблікевича, Петра Яремійчука — на 2,5 года тюрьмы, а Франца Штыка — на год.