Утром Славик проснулся в своей собственной квартире. Он счастливо потянулся, и прислушался к тишине, царящей вокруг.
"Мамка спит ещё наверное, а ей ведь на работу. Надо пойти, разбудить. Да и мне уже пора, в школу собираться."
Уже неделю, как Славик жил дома, и никак не мог привыкнуть к этому счастью. В квартире была чистота и порядок. К этому приложила руку Татьяна Викторовна - воспитатель из детдома. Она очень много сделала для Славы и его мамы. Например, устроила женщину на работу. Каждый день приходила к ней первое время, и удерживала её от желания выпить. А потом, помогла забрать Славика из детдома.
Славик был так счастлив, когда мама пришла за ним абсолютно трезвая, вместе с Татьяной Викторовной, которая сказала, что мама выполнила все условия, и мальчик может вернуться домой.
Опять были завистливые взгляды других детей, но воспитатели не были настроены так радужно, как в случае с Димой. Сейчас они видели женщину бросившую пить, ради сына. Но в том, что она будет держаться всегда, далеко не были уверены. Слишком много таких горе-мамаш, они перевидали на своем веку.
И Татьяна Викторовна, так старательно тянувшая со дна эту женщину, ради Славы, тоже это понимала. Поэтому старалась почаще навещать Ольгу с сыном, пыталась разговаривать с женщиной, указывала на то, как счастлив ребёнок, вернувшийся к трезвой маме.
Ольга кивала, соглашаясь с ней во всем, а в душе уже начинала тихо ненавидеть, за эти нравоучения.
Вот, сегодняшнее утро, было для Ольги совершенно безрадостным, в отличие от Славика. Он забежал в её спальню счастливый, разбудил:
-Мама, вставай, тебе на работу пора собираться, а мне в школу.
Мальчик улыбался и радовался жизни, а Ольга не хотела подыматься с кровати. Что её сейчас ждет - завтрак, а потом опять идти, драить эти вонючие подъезды. Могла бы тогда эта воспиталка, хоть работу ей получше найти, чем уборщицей подъездов.
Ольга, с тяжелым вздохом, поднялась с кровати, и поплелась на кухню. Позавтракав, они вместе с сыном вышли из квартиры. А когда вышли из подъезда, Славик радостно помахал маме рукой, и убежал в строну школы.
Ольга же, еле передвигая ногами, пошла на ненавистную работу. Едва отойдя от дома она встретила Бобыля - старого своего собутыльника, который частенько бывал в их квартире.
-О, Оля! Жива-здорова. А я слыхал, ты "белочку" словила. А тут такая трезвая, серьёзная, куда направляешься? - дохнул он Ольге в лицо, запахом свежего перегара.
-На работу иду. Я больше не бухаю.
-Не бухаешь? Что завязала? А я тебя позвать хотел. Сегодня свою пенсию по инвалидности получил, - высунул он мятые купюры, из кармана. - Там уж меня все наши ждут, а я в магаз метнулся. Точно на хвост не упадёшь?
Ольга сглотнула внезапно образовавшийся комок в горле, и ответила пересохшими губами:
-Нет, я не могу, мне на работу надо, да и не бухаю я больше, сказала же!
Она заспешила прочь от Бобыля, борясь с нестерпимым желанием плюнуть на все, и увязаться следом за мужиком. Навязчивые мысли лезли ей в голову, - "а может пойти, пропустить рюмочку-другую, ну что от пары рюмок то будет. А потом можно и на работу идти, глядишь и подъезды мыть веселее будет. Что же я, не смогу остановиться? "
Ольга уже представляла, как живительная жидкость попадает в желудок, прожигает его. Становится тепло и весело. Но, переборов себя, с большим трудом, женщина продолжила свой путь на работу. Ольга понимала, сейчас нельзя сорваться. Сегодня-завтра, должна прийти проверка, из органов опеки. Они должны видеть женщину абсолютно трезвой, а Славика, делающего уроки, в чистой квартире.
Славик, бегущий в это время в школу, ничего не ведал о переживаниях матери. Он думал, что его жизнь поменялась в лучшую сторону, уже безвозвратно. Может быть даже и хорошо, что у мамки тогда случился этот приступ -"белой горячки", как сказали на скорой. Зато теперь, она трезвая, идет на работу. Совсем как другие родители, даже выстирала его вещи.
Татьяна Викторовна подарила мальчику новый портфель, пару рубашек и простенькой телефон. Вбила в него свой номер, и сказала звонить в любое время.
Со школы Славик возвращался раньше мамки, и старался приготовить нехитрый ужин, благо готовить было из чего. Татьяна Викторовна, уговорила Ольгиного начальника выдать аванс, да и сама кое-чем помогла. Ведь, прежде чем отдать мальчика из детдома, комиссия должна была убедиться, что в доме есть продукты.
Славе больше не приходилось стоять с протянутой рукой в супермаркетах, чтобы поесть. Мальчик вспоминал это как страшный сон, и был уверен, к этому он не вернется.
Когда пришла проверки из органов опеки, дверь им открыла мрачная, но трезвая женщина. В доме было прибрано, продукты также имелись, и они ушли вполне удовлетворённые.
А Ольга, после их ухода, заметалась по квартире, как раненая кошка. Идя с работы, она видела, во дворе дома, на детской площадке, собралась компания её старых собутыльников. Они бухали, им было весело.
И Ольга не находила себе места, - "пойду к ним, просто посижу рядом. Ну пропущу одну рюмочку, ничего страшного не случится. Надо же отметить первую проверку. Им все понравилось, у меня все хорошо. Ну имею я право хоть немного расслабиться. Я одну-две, не больше, а потом домой. Высплюсь, а с утра на работу."
И женщина выскользнула из квартиры, незаметно для сына.