Нет, мы так и не были в Питере. Не срослось. Помешали некоторые неприятные обстоятельства, про которые мне даже говорить не хочется. Осталась только грусть и список мест, рекомендованных вами для посещения.
Кстати, отдельное спасибо за эти места! Всё-таки Санкт-Петербург – вечный город, я не оставляю надежд туда добраться. Хотя бы и не в этом году…
Не писала я по тем же обстоятельствам. Не было ни сил, ни желания. Хотя я честно пару раз садилась за комп и… зависала.
Позависала так, а потом уехала к подруге в Москву. Аж на целых почти два дня. Не Питер, конечно, и не неделя, а всё-таки хорошо!..
Я про эту подругу писала уже не раз (тут, тут, тут, тут и вот тут). Впрочем, не про неё, а про её домочадцев в лице собаки Дуси и кота Стиви. Муж у неё тоже есть, но муж мне как-то не так интересен, как Дуся и Стиви. Дуся, кстати, померанский шпиц, с родословной и каким-то хитровыдуманным именем в паспорте. Дуся – это, так сказать, для «своих». Впрочем, «своими» Дуся готова считать всех и каждого – очень дружелюбная барышня.
Стиви – просто Стиви. Он дворянин, ему можно без отчества. Несколько лет назад Стиви котёнком принёс муж моей подруги из приюта. Кстати говоря, этим он, разумеется, мне интересен. До этого момента моя подруга была уверена, что не любит кошек. Муж – на тот момент, кажется, ещё даже будущий, об этом не знал.
Оказалось – и хорошо, что не знал.
Стиви сначала был маленьким котёнком, которого Дуся, как состоявшаяся взрослая дама, слегка опекала, но иногда показывала, кто в доме старше. Сейчас Стиви весит почти семь кило против Дусиных трёх и, в общем-то, плевать хотел, кто в доме старше.
Дуся очень разговорчивая и, как истинная аристократка, владеет целым арсеналом разнообразных звуков – от томных вздохов, призванных растрогать сердце гостя на предмет внеочередного кусочка утиной ножки, до сердитого полутявканья-полувизга, означающего, что, кажется, пришёл курьер с какой-то очередной невкусной фигнёй и трётся за дверью, вместо того, чтобы принести груду утиных ног.
- Дуся, - ласково говорю я, - Дусенька! Иди почешу!
- Иах! – вздыхает Дуся и мигает глазками-бусинками, намекая на утиную ножку.
Почесаться она и сама может, а вот ножку со стола достать…
- Можно, я дам ей кусочек? – настойчиво спрашиваю я подругу.
- Дуся! Ты опять! – сердится подруга. – Ты же только что ела!
Дуся моргает, чёрные бусинки наливаются слезами. Сидя у меня на руках, она картинно закидывает голову мне на грудь и снова судорожно вздыхает.
- Ну дай ей, ну что ты?! – я не выдерживаю.
- Да вот я так и знала! Она всех гостей вот так…
После пятиминутного препирательства Дусе, разумеется, выдаётся кусочек утиной ножки. Пахнет эта штука отвратительно. Но кто из людей разбирается в настоящих лакомствах?!
Стиви молчит, как партизан на допросе. На все обращения к нему делает круглые глаза, как будто я вот только сию секунду свалилась с Юпитера, а он этого как-то не ожидал. Как-то он был не готов. Даже если только про протоптался по моим ногам по направлению к пледу.
«Ноги – были, помню. А ты-то кто такая? – интересуется взглядом Стиви».
На все попытки приласкать Стиви отмахивается лапой. Минут пять я пытаюсь переломить ход событий, но бесполезно: Стиви «не такой!»
- Он только сам может прийти, - предупреждает подруга.
Ну ладно, я подожду, мне не к спеху. В конце концов, Дуся вполне компенсирует мою неудовлетворённую страсть к почёсыванию мохнатых загривков. Но всё-таки каждый раз, проходя мимо лежащего Стиви, я шкрябаю его за ухом. Стиви отмахивается всё ленивее.
И вот в очередной раз я прохожу мимо лежащего на диване кота. Стиви вдруг разражается гортанными криками и кидается ко мне.
- Чего это он?! – пугаюсь я.
- Да кто его знает, - безмятежно говорит подруга. – Он вообще у нас поорать любит. Просто привыкал к тебе, вот и молчал.
Между тем Стиви продолжает орать и вращаться вокруг меня. Я наклоняюсь и протягиваю руку к стивиной голове. В тот же момент кот с размаху втыкает эту голову мне в ладонь.
Я слегка офигела, но, закалённая многочисленным кошачьим окружением, не дрогнула, только крепче вцепилась в кошачьи уши.
Стиви, продолжая втыкать голову, стал издавать странные звуки, напоминающие выкрики чаек, перемежающиеся с рёвом слегка неисправного трактора.
- Чего это он?! – шёпотом поинтересовалась я, держа оборону.
- Мурлычет, - недоумённо пожала плечами подруга.
- Мурлычет?! – опешила я. – Это он мурлычет?!! Ты серьёзно?!
- А ты что, никогда не слышала, как коты мурлычут? – свысока спросила подруга.
Это она у меня спросила! От такой, пардон, наглости, я ненадолго онемела. Стиви продолжал таранить меня головой и «мурлыкать».
- Вообще-то, как раз Я тысячу раз слышала, как коты МУРЛЫЧУТ, - с нажимом сказала я. – И уж поверь, те звуки, которые издаёт сейчас Стиви, совершенно не похожи на мурлыканье.
- Мда? – удивилась подруга. – Ну, вообще-то, Стиви мой первый кот. По-моему, вполне нормально он мурлычет. Ну орёт немножко, подумаешь…
Стиви действительно предпочитает орать. Так он сообщает об изменениях в своём настроении, пищеварении, в погоде, в мире и о том, что пора бы освежить корм в миске. Он орет вечером, убеждая всех лечь спать. Орёт ночью, приглашая составить ему компанию в трапезе. И торжественно орёт утром, сообщая, что солнце уже взошло, а миска его безобразно пуста.
Вставать надо непременно всем: лежащий в кровати человек нарушает Стивину гармонию, а с этим он мириться не желает. И орёт, разумеется.
Воскресным утром муж подруги закрылся в кухне, колдуя над завтраком (он очень вкусно готовит и любит это делать), сама подруга закрылась в спальне, что-то там громко выясняя в телефоне. Так вышло, что единственной открытой дверью оказалась моя.
- Эге-ге-е-ей! – с порога заорал Стиви. – Эгей!
- В смысле – эгегей? Ты чего, Стиви? – в очередной раз удивилась я.
- Того! Эге-гей, говорю! Ты тупая? – Стиви с явной претензией таращился на меня.
Он вообще отлично таращится. Я лично считаю, что он бы получил Оскара и Пальмовую ветвь по таращенью. А уж я, как вы понимаете, знаю в это толк, и мне-то уж есть с чем сравнивать.
Я напряглась и показала чудеса сообразительности: встала с кровати и пошла к двери. Кот снисходительно хмыкнул и направился в сторону ванной: он ни секунды не сомневался, что я иду за ним. Я и шла, естественно.
Просто удивительно, как быстро коты понимают своё предназначение в жизни. Даже приютские.
Стиви привёл меня в ванную и велел открыть воду. Именно велел, и я, конечно, открыла. Ещё и похвалила себя, какая я сообразительная: сразу поняла, что нужно сделать. Потому подумала, что это естественно, ведь Мотя уже много лет велит открывать ему воду «для попить».
И только минут через десять я поняла, что вообще-то мной помыкают. И кто? Коты! Мать их за ногу. И свои, и – что особенно обидно – чужие.
- Стиви, ты хам, - обиженно заявила я коту, вновь сунувшемуся в спальню.
- Воду выключи, - невозмутимо проорал кот и ушёл завтракать.
Ну и я пошла, чо уж…
Тем более, что завтрак был очень вкусный: у мужа подруги в этом смысле золотые руки.
Друзья. Я что хочу сказать... Меня очень тронуло, что вы переживаете, что я пропала и всё такое. Очень, да. Я вообще, знаете, тронутая...
Однако прошу вас - не нужно так волноваться. Мне приятно, но и немножко стыдно за это, как Маленькому Принцу. Ну вы понимаете, да?
На самом деле, просто я загружена другими делами, которые кому-то - не мне - кажутся очень важными и нужными, и требуется, чтобы я почему-то их делала. Работала, в общем. Странные люди, конечно. Но иногда (не чаще раза в месяц) они дают мне денег. Могли бы и больше, конечно, но увы.
А ещё я не могу писать в плохом настроении, а после сорвавшейся поездки в Питер мне немножко хотелось всех убить.
Постараюсь больше так не делать!