Я кратко познакомилась с Афганистаном во время моего визита в Исламабад, Пакистан, в начале 2000-х годов. Возле торгового пассажа в центре города я обнаружила, что уличные торговцы демонстрируют браслеты, ожерелья и серьги тонкой работы. Они были красивы, их даже можно было назвать классическими и архаичными. Фигуры предположительно были доставлены из соседнего Афганистана.
Настоящим сюрпризом стали цены: поразительно дешево. Я выбрала несколько предметов, чувствуя себя виноватой. Мне казалось, что их цены наглядно показывают отчаянное желание обедневших ювелиров получить хоть какой-то доход.
Когда после быстрого захвата власти талибами и поспешной эвакуации США в этой стране разразился последний гуманитарный кризис, я вспомнила мой давний визит на пакистанский рынок. Я, вероятно, чувствовала себя более смущенной, когда образы военных беженцев накладывались на «побочный ущерб» или случайные жертвы среди гражданского населения, что является главной международной проблемой в войне Америки с терроризмом.
В конфликтах, подобных афганскому, многие мирные жители приносятся в жертву, не зная, какая сторона виновата или почему они становятся мишенью. Их смерти даже не подсчитываются официально. Женщины и дети особенно уязвимы в любой войне. Одним из непосредственных опасений касательно афганских погромов является повторение жестокого обращения талибов с женщинами в конце 1990-х годов, когда страной правила группировка исламских боевиков.
Хаос и паника в аэропорту Кабула, отчаянные толпы, цепляющиеся за вылетающие военные самолеты США, и детей, переброшенных через колючую проволоку, - все это отражало сцену в порту Хыннам, Северная Корея, в декабре 1950 года. Тогда вывод войск Организации Объединенных Наций после тяжелых потерь, понесенных коммунистическими китайскими войсками в битве при озере Чанцзинь (водохранилище Чосин), вызвал массовый исход мирных жителей.
Американцы, решив спасти как можно больше беженцев, выбросили оружие и другие грузы, чтобы освободить место на своих кораблях. В ходе спасательной операции, также известной как «Чудо Рождества», с управляемого коммунистами Севера было выведено около 91 000 беженцев. В их числе 14 000 человек, перевезенных на одном судне, SS Meredith Victory, грузовом судне торгового флота США, рассчитанном на перевозку не более 60 членов экипажа. Это была самая крупная эвакуация гражданских беженцев во время войны в военной истории США, и является знакомым событием для союза Южной Кореи и США.
Это означает, что южнокорейцы могут лучше, чем кто-либо, понимать, «каково это - бежать от конфликта, найти безопасность и убежище», как отметил Джеймс Линч, глава Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Южной Корее, на пресс-конференции в декабре. Но реальность говорит иначе.
Линч также обнародовал результаты недавнего опроса общественности. Среди 1016 южнокорейских респондентов в возрасте 18 лет и старше 33 процента высказались за прием беженцев. Хотя это на 9 процентов больше, чем в аналогичном опросе 2018 года, большинство, или 53 процента, выступили против открытия дверей в страну.
В 2018 году Южная Корея столкнулась с глобальным кризисом беженцев с прибытием около 500 йеменских беженцев на остров Чеджу, где был разрешен 30-дневный безвизовый въезд. Еще до того, как начался процесс установления их происхождения, в обществе был сильный протест, призывающий к их возвращению в Йемен, несмотря на продолжающуюся там гражданскую войну.
Неожиданное появление йеменских просителей убежища вызвало опасения среди местного населения, что мусульманские беженцы могут стать угрозой для национальной и общественной безопасности. Опасения подогревались исламским терроризмом и риторикой против беженцев за границей, а также убийством талибами двух южнокорейских миссионеров и смертью солдата в Афганистане в 2007 году.
Однако опасения и беспокойство оказались безосновательными. Большинству йеменцев было разрешено остаться по гуманитарным соображениям. Никто из них не участвовал ни в каких известных преступных действиях и не представляли угрозу для Южной Кореи.
Некоторые говорят, что опыт с йеменцами был фактором относительно восприимчивого отношения южнокорейской общественности к 391 афганцу, доставленному по воздуху в Инчхон на борту наших военных самолетов 26 августа. Но правительству еще предстояло уделить внимание общественному мнению при эвакуации гражданских специалистов, которые работали с южнокорейцами и их семьями. Им присвоили официальный статус «лиц со специальными заслугами» и начали их называть «эвакуированными».
Укоренившееся отвращение к беженцам среди южнокорейцев вряд ли связано с так называемой «исламофобией» или даже с давно укоренившимся мифом о расовой однородности. Северокорейцев, переселившихся на Юг, обычно называют «перебежчиками» - технически термин, который больше соответствует позиции северокорейских властей. Они редко застрахованы от дискриминации и маргинализации на Юге.
«Я благодарна за свободу, которой наслаждаюсь здесь, и ценю всю поддержку, оказанную мне, когда я приехала абсолютно с пустыми руками», - говорит Ким Ми Сук, прибывший в 2004 году через Китай и Камбоджу, в интервью с авторами книги «Отчаянные жизни» (Чон Джу Рам и Гвак Санг Ин; Гыль Хангари, 2021). «Но я не могу не чувствовать дистанцию, которая определенно существует между мной и самым добрым социальным консультантом. Этот разрыв невозможно преодолеть, пока южнокорейцы считают нас «другими», а не такими же людьми, как они сами».
На конец 2020 года женщины составляли 72 процента из 33 752 северокорейских беженцев, зарегистрированных Министерством объединения Южной Кореи. В 2018 году эта цифра достигла 85,2 процента. Это означает, что женщины сталкиваются с более серьезными экономическими трудностями в северокорейском обществе.
По оценкам УВКБ ООН, в настоящее время 82,4 миллиона человек во всем мире вынуждены покинуть свои дома из-за преследований, конфликтов, насилия, нарушений прав человека или событий, серьезно нарушающих общественный порядок. Среди них 26,4 миллиона беженцев, примерно половина из которых моложе 18 лет. Среди недавно прибывших 391 афганских мирных жителей почти половина - дети в возрасте до 10 лет, что, как сообщается, помогло тронуть сердца молодых матерей в округе, где на данный момент проживают афганцы.
Нашему правительству и народу пора пересмотреть свое отношение к беженцам. Как участник Конвенции ООН о статусе беженцев, Южная Корея должна разделить ответственность и обязательства перед международным сообществом. Переосмысление понятия беженцев также поможет нации перейти к действительно многокультурному обществу.
Ли Кён Хи
Ли Кён Хи - бывший главный редактор The Korea Herald. В настоящее время она является главным редактором Koreana, ежеквартального журнала о корейской культуре и искусстве, издаваемого Корейским фондом. - Ред.
Korea Herald (koreaherald@heraldcorp.com)
#южнаякорея #корея #политика #общество #культура #беженцы #афганистан #дипломатия #азия #социология #психология #ближнийвосток #севернаякорея