Московский поезд торопливо выбросил на перрон Пындровград немногочисленных пассажиров и уже шипел, набирая скорость, дальше на восток. Пындровградцы суетливо двинулись кто к стоянке такси, кто, из желания сэкономить, на маршрутку. И только Антон никуда не спешил. Он хотел постоять и насладиться свежим воздухом после душного, вонючего вагона. В конце августа уже не было той удушливой жары, что донимала в первые летние месяцы. Да и вообще, Антон любил это время. Вроде еще лето и уже не лето, но еще и не осень, тепло днем, прохладно ночью, что и говорить — самая ласковая погода в году.
Антон — респектабельный человек. Он тот кем мечтают стать все офисные мальчики с пластмассовыми папками-чемоданчиками. Антон директор и совладелец сети магазинов в столице. Понятное дело, он — состоятельный человек. У него жена, дочь, своя квартира в Москве, машина марки BMW, айфон, несколько голдкард и много всего прочего как и положено для респектабельного человека.
В этом году Антону исполнилось тридцать девять. В следующем будет сорок и тогда можно сказать: «пятый десяток». Но это будет в следующем году, а пока он еще считал себя молодым. Много чего было в его жизни: полуголодное студенчество, торговля в холодных переходах, открытие первого магазина, рождение ребенка, бесконечные кочевки с одного съемного жилья на другое, разборки с крышами, жуткий дефолт. Но, как он рассказал журналистке в интервью, все преодолел, проявив выдержку, креативность и прочие качества столь необходимые для успешного бизнесмена. А вот чего он не сказал, так это то, что многим, если не всем, в своей жизни он обязан своему другу Николаю Сергеевичу, известному в узких кругах как Колян. Это он вытащил Антона из глубочайшей дыры, где тот оказался после дефолта. Это он дал средства на развертывание сети магазинов. Само собой, Антон из хозяина дела превратился в совладельца. Однако, будучи реалистом, воспринял эту трансформацию спокойно, без рефлексий уязвленного самолюбия, тем более, что материально он от этого только выиграл, причем существенно.
Если у Антона все хорошо, так почему же у него не очень счастливый вид, да и вообще, какого черта он оказался здесь, в Пындровграде? Сюда он приехал по личным делам, хотя в это время должен находиться на Крите в шикарном пятизвездочном отеле вместе с семьей, тем более что все уже оплачено. Жена с дочкой уехали, а он вот сюда.
Два дня назад позвонила Нинка и устроила форменную истерику. Нинка — младшая сестра Антона. Родилась она на десять лет позже брата, когда их родители были уже, как говорится, в возрасте. Особенно это коснулось мамы, так как роды прошли трудно и дали осложнение на здоровье. Может быть по этому она так рано ушла из жизни, но об этом Антон старался не думать. Нинка, поздний ребенок, росла избалованной, так что когда кончились детство и юность мир получил весьма своевольную особу, которая почти во всех случаях стремилась поступить вопреки, но главное по своему.
Несмотря на столь непростой характер Антон сестру любил, тем более после того пять лет назад ушел в мир иной отец, и из всей кровной родни у него осталась только Нинка.
Сестре в следующем году стукнет тридцатник и можно без всяких оговорок сказать, что эти годы она она провела весьма бурно. Если не считать коротких романов она уже два раза побывала замужем. Если первый развод прошел более менее спокойно, то второй развод не обошелся без череды скандалов. Ладно бы просто скандал, дело перешло в имущественный спор. Уж не известно каким местом думала Нинка, но после смерти папы, при оформлении наследства, она одну треть родительской квартиры переписала на своего Витька и теперь при разводе бывший суженный требовал своей доли, проще говоря — размена квартиры. Но и это еще не все. Их родительская квартира сейчас представляла собой поле боя, где окопались два враждебных лагеря. В бывшей родительской спальне Нинка, в детской — Витька с новой подругой. Вся остальная территория оставалась нейтральной полосой. Нинка готовилась дать генеральное сражение, причем такое, что Ватерлоо было бы по сравнению с ним мелкой стычкой. Присутствие Антона Нинкой рассматривалось как главный и весьма весомый резерв, который уж точно перевесит противостояние в ее пользу. Ну, это Нинка, а вот Антон даже не представлял себе, что он может сделать в такой ситуации. Если бы дело было в Москве, то там бы он нашел и возможности и ресурсы, чтобы разрешить подобную ситуацию в свою пользу, а здесь, в Пындовграде что он мог сделать? Здесь он никого не знал, и что делать, если потребуется его активное вмешательство решительно себе не представлял.
Но это все мелочи. Не в первый раз было такое, когда он брался за какое-то дело не зная с чего начать, с какой стороны подступится. Главное начать действовать, а там по ходу все придет.
Главная причина, по которой настроение Антона находилось на отметке ниже плинтуса это то, что в его комнате теперь жил чужой человек. А это не больше не меньше, чем вторжение в личное пространство. По роду своей деятельности, Антон очень много времени проводил среди людей и очень ценил те драгоценные часы и минуты, когда можно уединиться дома и отдохнуть от надоедливого людского общества. И по этой причине, ехать к сестре и жить там для Антона невозможно. Получался абсурд, приехал к себе в родной город и жить в гостинице. Разумеется, настроение ему это никак не поднимало.
– Куда едем?
Антон не сразу сообразил, что спрашивают именно его. Незнакомый мужик с большими загорелыми, волосатыми руками, местный таксист, точнее «бомбила». Ехать так ехать.
– «Радуга». Сколько?
– Двести, – чуть смутившись ответил таксист, чем выдал себя, завысив в два раза обыкновенную цену. Город маленький, из одного конца до другого при худшем раскладе ехать пятнадцать минут, а уж до гостиницы минут семь-восемь, включая время посадки и высадки.
Заведение, прежде существовавшее под скромным названием гостиница «Радуга», теперь сменившее название на более претенциозное «Пындовград-Плаза», хотя внешне, да и наверно внутренне никаких изменений не претерпевшее, разве, что в холле наблюдались следы давнишнего косметического ремонта.
– Мне номер на семь ночей, – протянул паспорт Антон немолодой даме на ресепшине. Та, взяла документ, с труднообъяснимым неудовольствием стала записывать что-то в обыкновенную тетрадь с разлинованными листами.
– Номер 202. Семь тысяч двести рублей. Удобства в конце коридора, душ для мужчин по четным дням. Ключ брать здесь, на ресепшине.
– Не понял?
– Что вам непонятно? – с некоторым вызовом спросила дама.
– Удобства в конце коридора за тысячу в сутки?
Дама молчала, сделав вид, что считает ниже своего достоинства отвечать на глупые вопросы. Иш ты, де, приехал из Москвы и права качает. Не хочет, пусть проваливает, в заводскую или на вокзал, не барин. Антон понял, что с него хотят денег. И может быть он бы и дал, если бы не такое хамское поведение.
– Позовите администратора, пожалуйста.
– Ее нет.
– Звоните, пусть подойдет.
– Ее нет, повторяю вам, у нее выходной.
Антону все это уже сильно надоело. Он сунул руку в карман, нащупал свой мобильник и включил диктофон.
– Я так понимаю, за лучший номер нужно доплатить?
– Тысячу.
– Вам или кому?
– Мне. Давай, если надумал.
Однако вместо купюры, Антон достал диктофон и прокрутил запись. Тетка побледнела, глазки ее забегали, руки стали бесцельно хватать то ручку, то тетрадь, какие-то бумажки. Антон усмехнулся. Другой раз он насладился бы столь быстрой победой, да еще и от души поиздевался бы. Но, сейчас ему хотелось только принять душ, лечь и основательно подумать как помочь Нинке, подумать в обстановке когда бы ему никто не мешал.
– Звоните администратору.
Тетка в этот раз без лишних разговоров вытащила свой мобильник и стала звонить.
– Алло, Екатерина Николаевна? Да, это я…Прошу приезжайте…Ну пожалуйста… Да, проблемы, очень обяжете…– Отключила телефон, – через десять минут, подождете?
Антон кивнул и отошел от ресепшина, сел на диван рядом с неизменной пальмой и закрыл глаза. Все таки устал с дороги. Закрыл глаза и задремал.
– Простите, – кто-то тормошил Антона за плечо. Очнувшись он открыл глаза и…И не поверил своим глазам. «Может я сплю»?
– Антошка? Ты? Как ты здесь?
Он не спал, перед ним стояла она, Катя…
Как оно возникает — первое чувство? Загадка. Тайна бытия. И зачем? Зачем оно нужно в четырнадцать лет? Ведь это у Джульетты и Ромео получилось. Чувство, взаимное. А когда оно вот так: он любит, а она нет?
Как оно у него зародилось Антон не знал, но зато точно знал когда это случилось. Первого сентября, когда он пришел учится в девятый «б». До этого он учился в восьмом «б», потом летние каникулы, вот он, девятый класс, еще одна ступенька к столь долгожданной взрослой жизни. И эта взрослая жизнь подала свой весомый знак. Первая любовь, сильное и волнующее чувство из-за своей новизны, яркое, заставляющее трепетать и не подчиняющееся никакому контролю.
Катенька училась с Антоном в одном классе начиная с самого первого. Девочка как девочка, ничего особенного, как все. Но так было только до конца восьмого класса. А потом…Потом для Антона другие девочки просто перестали существовать. Может сторонний наблюдатель посмотрев на Катю сказал бы, что девчонка конечно симпатичная, но ничего особенного, грудь нулевого размера вместе с поролоном, не такая уж и тонкая талия, скорее всего просто плоская доска, ноги коротковаты, да и вообще есть на свете девицы куда как лучше. Ну не было у Антона глаз стороннего наблюдателя, только свои глаза, а ими он видел только то, что Катя само совершенство и лучше ее нет и быть нигде и никогда не может!
А кто он был для нее? Никто, просто одноклассник, один из многих ничем не примечательных парнишек. Если и есть на свете справедливость, то к Антону она даже не прикасалась.
Во время выпускного, после окончания одиннадцатого класса, когда Антон вместе с одноклассниками, разумеется тайно, напились, он решил что сейчас пойдет и скажет Кате, что он ее любит и жить без нее не сможет и пусть будет то что будет. Решил, но не пошел, испугался отказа, потому как после отказа жизнь он себе не представлял, потому-что дальше ничего не будет. Уже потом, став старше и мудрее он рассудком понимал, что ничего страшного не произошло бы, ну отказала бы, жизнь не остановилась, пережил бы. Не он первый, не он последний. Ан нет, где-то из глубин подсознания выплывало черное и вязкое чувство, что рассудок не прав, что все так и случилось бы как он себе представлял тогда, пьяно шатаясь на выпускном, с бутылкой противной «девятки»…
– Катя?
– Антошка? Как ты здесь? Почему? Хотя, знаешь, может потом расскажешь? Что тут случилось?
– Вот, хотел номер приличный снять, а тут предлагают что-то совсем не то.
– Не волнуйся, все сделаю, – Катя подошла к тетке на ресепшине что-то сердито ей сказала, после недолгой возни с какими-то бумагами она подошла к Антону. – Понимаешь, тут у нас в городе будет региональная конференция и почти все номера забронированы, но у меня есть номер на четвертом этаже, люкс, дороговато, конечно, но там будет лучше.
– Дороговато? Насколько?
– 1700 за сутки.
– Ерунда, согласен.
– Ты, наверно с дороги, отдохнуть хочешь?
Усталость, десять минут назад, дававшая о себе знать, куда-то испарилась.
– Да я как бы в отпуске и не успел устать. В принципе я свободен.
И вдруг он почувствовал волнение. Как? Почему? Он, солидный мужчина, с жизненным опытом, с положением в обществе и волнуется как сопливый пацан? Как это вообще возможно? И он не просто волнуется, он боится отказа.
– Ой, это же здорово! У меня выходной, сын в деревне вместе с родителями. Может посидим в «Алисе»?
– «Алисе»? – переспросил Антон, не то, чтобы уточнить что это и где, а потому, что отказа не случилось и он не очень верит в это.
– Бывшая «Ромашка», тут не далеко.
– Я знаю, но, мне нужно немного времени…
– Понимаю, давай через часок, там в «Алисе», я пока домой смотаюсь.
Антон любивший точность посмотрел на часы, 13:26:
– В половине четвертого?
– Да. Ну давай, до встречи. А, чуть не забыла, держи ключ, и если можешь, заплати Клавдии Ивановне сразу, чтобы не выселили. Все, побежала, жду.
Время. Интересная штука. Иногда течет тягуче-медленно, иногда стремительно летит и почти всегда его жутко не хватает. Антон, стараясь не тратить драгоценные минуты этого часика, очень быстро сделал все свои дела, расплатился, заселился, принял душ, переоделся и все про все потратил полчаса. Думал схватить тачку, потому как боялся опоздать, и очень удивился, что оказался около «Ромашки» всего за каких-то пять минут ходьбы. Итого, у него оказалось в запасе целых двадцать минут. Целых, невероятно долгих минут. Плюс еще минут десять, на которые опоздала Катя.
Единственная польза от ожидания это то, что Антон довольно основательно ознакомился с ассортиментом напитков и закусок что предлагали посетителям здесь, в бывшей «Ромашке». Не смотря на то, что сменили вывеску, эта забегаловка как была ею так и осталась. Кроме пива, по цене в три раза большей чем в соседнем киоске, тут предлагали водку в розлив и еще какие-то напитки, пить которые Антон никогда бы не отважился. Из закусок — фисташки, сухарики, пицца и пельмени, в общем все то, что продавали в соседнем магазине.
Когда появилась Катя, Антон спросил ее:
– А «Сайгон» работает?
Ресторан «Пындовград», имевший неофициальное, но звучное прозвище столицы Вьетнама безусловно заведение другого класса, не совсем по карману среднестатистического местного жителя.
– Да, но там дорого.
– Катя, не волнуйся, это моя забота. Где здесь можно тачку взять?
– Напротив «Глобуса» на Ленина.
Перемещение из одного заведения в другое не заняло много времени. Казалось, что изменилось? Казалось ничего, но, если в «Ромашке» Антон себя чувствовал неуютно, то здесь, в «Сайгоне» вполне нормально, а вот с Катей как раз наоборот, оказавшись в ресторане, она оглядывалась, словно здесь никогда не была, что-то поправляла в своей одежде, прическе.
– Антон, ты здесь в командировке?
– Нет, я тут по личным делам, семейным. Отпуск у меня.
К столу неслышно подскочил официант, быстро поставил несколько салатов, бутылку сухого французского вина, открыл ее и разлил по бокалам и также бесшумно растворился.
– За тебя, Катя, за встречу, – поднял бокал Антон. Когда бокалы опустились на стол, Катя спросила его:
– Как ты? Где после школы пропадал, где работал? Расскажи, интересно.
– Да ничего интересного. Учился, работал, все как обычно.
Скромняга парень. Как будто и похвалится ему нечем, да и не хочется. Как же! Очень хотелось рисануться, показать Катьке кем она пренебрегала. Да вот только Антон не зеленый пацан и твердо усвоил специфику отечественного бизнеса: меньше болтаешь — крепче спишь.
– Кать, ты про наших расскажи, про себя, ты же здесь живешь, наверно обо всех все знаешь?
Если бы Антона интересовали его одноклассники, он нашел бы возможность узнать то, что его интересовало. Если бы. Его больше интересовало, что стало с Катей, потому как после школы он ее не видел, не слышал ничего о ней, да и не интересовался. Не потому, что ему безразлично было что с ней и как, а потому, что он не хотел ничего о ней слышать, потому, что вычеркнул ее из своей жизни. Казалось, что вычеркнул…И вот она, живая, во плоти сидела напротив него и оказывается ничего не надо вычеркивать, просто сидеть, смотреть на нее, слушать ее.
– После школы я в область поехала, хотела в медицинский, но не прошла и поступила в пед. И там я встретилась с Димкой. А на четвертом забеременела, пришлось взять академ. Сюда приехала.
– А он?
– Он остался доучиватся.
– И где он сейчас?
– В Нижнем. Он нас бросил. Сейчас уже снова женился.
– Ты закончила свой пед?
– Нет. Так и работаю. А ты женат?
Антон не носил кольца. И не потому, что хотел вводить в заблуждение кого-то, типо не женат и все прочее. Просто не любил, мешал ему кусок металла на руке. Было бы сейчас это кольцо и вопроса этого не было бы. Не то, чтобы Антон боялся этого вопроса, просто он не знал что будет, когда он ответит. Врать, что не женат он даже не собирался.
– Да, Катя. Уже давно. У нас дочь, ей двенадцать. Они сейчас на Крите, загорают.
Все. Ставки сделаны, карты на столе, игра в открытую.
Они сидели в ресторане еще час или два. Когда вышли на улицу, то на город мягко спускались теплые сумерки. Они шли по направлению к гостинице, болтая о всяких пустяках, как будто они юноша и девушка, не обремененные семьями, заботами, работой. Антону казалось, что он сбросил по крайней мере лет пятнадцать. Все шло к тому, что они дойдут до «Радуги» и там расстанутся и этот вечер останется просто вечером, случайной встречей одноклассников. Антон рассудком уже приготовился к такому исходу, стараясь заглушить в себе чувство отказа, как и тогда, много лет назад, что ничего не изменилось, что все зря…
– Хорошо сегодня. Антон, ты еще выпить хочешь?
Вечер еще не кончился.
– Я не против, а что возьмем?
– Может пива?
Вот на что Антон никогда бы не согласился, так это на то, чтобы портить вечер такой пошлой штукой как пиво. В ресторане они выпили вина, весьма недурно поели и теперь все это залить дрянной жидкостью? Нет, лучше взять вина, на худой конец коньячка. Цивилизация, в виде круглосуточных магазинов дотянулась и до таких уголков как Пындовград. Как раз по дороге и попалась такая торговая точка. Приличного вина здесь не было, но можно было купить более-менее приличный напиток, с гордым названием «коньяк».
– Куда пойдем? – спросил Антон.
– Ко мне, я тут рядом живу, кстати, недалеко и от гостиницы, так, что не заблудишься. Я тебе фотки Светки покажу, она сейчас в деревне с родителями, перед 11-м классом свежим воздухом напитывается.
Светлана Дмитреевна, была удивительно похожа на школьную Катю, разве, что волосы посветлее, и носик более курнос, хотя судить по фотографии о схожести не совсем правильно, да и что, собственно, Антону за дело до чужого ребенка?
Они немного выпили, Катя скипятила воду, для растворимого кофе. За окном уже основательно стемнело.
Как все случилось, впоследствии Антон с точностью вспомнить не мог, да и это не так важно, важно было только то, что он получил то что желал, пусть и много лет спустя и что эта гнусная дрянь — чувство отказа, бесследно исчезло…
***
До Нинки Антон добрался около полудня.
– Ты когда приехал?
– Вчера.
– И где пропадал? Чего не пришел?
– Сестренка, ты бы хоть поздоровалась для приличия, спросила как добрался, как у меня дела.
– Чего? Я тут мучаюсь, места себе не нахожу, а он? Совесть у тебя есть?
– При чем здесь моя совесть?
– А при том, что нету ее у тебя.
– Ладно, кончай болтать. Выкладывай что тут случилось? И покороче, чтоб я понял.
– Денег хочет.
– Сколько?
– Двести тысяч.
– Зачем?
– Откуда я знаю, я с ним не разговариваю, – с гордым видом отрезала Нинка.
– А где он сейчас?
– У себя в гараже, возиться с чужими машинами.
Виктор — парень серьезный, в свое время после окончания института работал на заводе, потом бросил за неимением карьерных перспектив и занялся бизнесом. Стал заниматься настройкой инжекторов. Ну это понятно, парень с головой, образование имеет, а вот чего Антон никогда не понимал, как это Витька умудрился связаться с Нинкой? Уж больно они разные по характеру, привычкам да и вообще по взглядам на жизнь.
– Слушай, Нин, у тебя что, денег нет? Я же тебе давал? Где они?
Может кому другому Нинка бы не и ответила, точнее ответом был бы презрительный взгляд, но брату после небольшой паузы сказала:
– Я что? По твоему не женщина? Мне одеваться надо, да и вообще, я что должна остаться старой девой? Бросила я Витьку…
– Кто кого еще бросил.
– Я его! Зануду.
– Понятно, бабла нет. Где я его могу найти? Времени нет ждать.
Получив адрес, Антон схватив тачку примчался в гараж. Витька сидел за компьютером, что-то там колдовал. В гараже стояла «десятка», рядом с ней стоял с гордый видом ее обладатель, напуская на себя всю возможную важность.
– Здарова, Антон, можешь немного подождать?
Подождать. Антона такие предложения обычно бесили. Потому как он считал, что это воровство его времени. И это бесило. Когда «десятка» скрылась за поворотом, Антон махнул головой вслед:
– Важный хер?
– Да не особо, так местный бизнесмен, клиент хороший. Чуть что-то не так, сразу приезжает. Извини, что заставил подождать. Ты от Нинки? Не знаю, что она тебе там наговорила. Понимаешь, я тут хату покупаю, в старом фонде, хороший вариант, не дорого, но двести штук не хватает, я хотел попросить взаймы, а она взбрыкнула, ну я и вот, – Виктор виновато посмотрел на Антона, – да не нужна мне ваша хата, жаль будет, что вариант уплывет.
– Взаймы?
– Ну да. Сотка у меня есть, четыреста в банке возьму, но двести не хватает для первого взноса. Я через год отдам, ну ты меня знаешь. И чего она? – Виктор махнул рукой.
«Чего, чего? Бабло просрала», – подумал Антон, но говорить вслух не стал. Проблема при ближайшем рассмотрении оказалась и не проблемой вовсе, а так, мелочью, главное разрулить побыстрее.
– Вить, Машина есть?
– Неа, продал. Но могу взять у друга.
– Пофиг. Долго?
– Сейчас позвоню.
– Короче, Вить, сейчас едем в контору.
– Какую?
– Через которую ты себе хату взять собрался. Там я посмотрю документы, ну и думаю с деньгами проблему решим. Надеюсь не поздно еще?
Действие — основа успеха и чуть-чуть удачи. Тачка появилась через полчаса, наличные в банке были, Нинка быстро нашла свой паспорт, у нотариуса не было очереди. Все разрулилось очень быстро, всегда бы так. Еще не было шести вечера, когда Виктор тормознул около гостиницы.
– Антон, а когда мы договоримся, когда тебе деньги вернуть?
– Забудь. Считай, что это мой выкуп за сестру, – Антон расхохотался, – Даже разговоров не заводи. Звони, если что. Все, я побежал времени нет.
Слукавил Антон. Времени у него образовалось много. Вот только потратить его решил на себя и Катю. На себя, потому как хотелось разобраться в себе, ну а на Катю, потому, что она — Катя.
А еще через три дня поезд уже мчал Антона в Москву. Было такое чувство, что в Пындовграде он был в последний раз. Все счета оплачены, расчет с детством и юностью полностью произведен. И еще, почему то от этого ему не было грустно, а наоборот, легко, как будто ему отпустили все грехи и можно начинать жизнь с чистого, белоснежного листа…
***
На экране «Айфона» высветился незнакомый номер телефона. «Макарыч шифруется? » – подумал Антон, хотя с чего ему шифроваться? Ну да, дело, которое поручил он своему начальнику отдела безопасности довольно щекотливое. Нужно было проверить магазин на «Алексеевской». Там творилось что-то странное, вроде и место хорошее, и заказ на товары не меньше чем в других точках сети, а прибыли с гульнин нос. Обычный аудит ничего не дал, кроме невразумительного отчета. Не первый день замужем, что-то там было не то. Конечно, проще закрыть точку. Проще. Уж кто, кто, а Антон знал, что не проще. Закрыли на «Студенческой», поторопились, не подумали как следует. Дали конкурентам повод пообсуждать, что сеть загибается, все у них плохо, и чтоб покупатели ходили, несли свои денежки в другие места. Сейчас так не выйдет! Но, разобраться нужно, досконально, до мелочей, чтобы уж наверняка, подумавши сделать то что нужно.
– Алло?
– Антон? Ты? Это Катя…
Вот так вот и случается. Живешь своей жизнью, намечаешь планы, работаешь не покладая рук над их осуществлением и на тебе, появляется угроза, что все будет не так как хочется. Звонила Катя. «Откуда она узнала мой номер? » Антон своего номера Кате не давал, да и вообще старался не давать без весомой причины. В конце концов есть служебный номер, через секретаря. «Ерунда какая-то. Нужно успокоится». Он набрал номер секретарши.
– Аллочка, вызовите мне Кашкину.
Через пять минут в кабинет вошла женщина одетая в строгий деловой костюм, но на Маргарите любая одежда смотрелась как на пугале, да и сама она производила впечатление пугала. Уродилась такая вот, невзрачная, с плохой фигурой. Неудивительно, что она до сих пор не замужем. Вот Аллочка та другая, на ней даже мешок из-под картошки и то бы хорошо смотрелся. Врут женщинам, что одежда украшает, скрывает недостатки. Врут, потому как Маргариту не одевай все будет плохо. Тем не менее Антон Маргариту ценил и вовсе не за то, что она свое дело знала, исполнительна и аккуратна в делах. Антон ее ценил за то, что она всегда безропотно переносила его разносы. Вот и сейчас он ей устроил безобразный разнос, как бы из-за ошибки в отчете. И неважно, что эту ошибку допустили маркетологи, а не она. Неважно, что ошибка совершенно непринципиальная, как говорят, на скорость не влияет, важно, что это причина и можно было сорвать злость.
– Все, иди Кашкина и чтоб предь такого не было!
Маргарита все красная, вот-вот готовая разрыдаться, в этот раз сумела себя сдержать. Она встала, и выскочила из кабинета. Наверно в туалет, где и будет плакать. О том, что она там обычно плачет после разносов сказала Аллочка. Сучка крашенная. Это не про Маргариту, та никогда не красилась. Надо бы дать задание Макарычу, пусть проверит, может Аллочка не только шефу «стучит», кому еще?
«Эх Катя, Катя, что же ты делаешь?» Антон успокоился и стал раскладывать по полочкам. Ну да, она сказала, что беременная и что не собирается делать аборт, а хочет, чтобы они стали жить вместе, ведь им было так хорошо и он ее любит. «Болван», – сам себя обругал Антон. Надо было ему признаваться Катьке, что он ее любит, что она его первая любовь? Вот теперь и получи.
Конечно Катя не Ирка. Та после замужества стала полнеть, а после родов вообще ее разнесло. Хорошо, что деньги появились, и жена стала больше внимания уделять себе. Фитнес, бассейн, салоны красоты. Сейчас выглядит лучше. Да и потом она его жена. То, что он иногда позволяет себе погулять на стороне она знает или делает вид, что не знает. Она женщина умная, все прекрасно понимает и не достает мужа с ненужной ревностью. Растит ребенка, любит мужа, не дура, что еще надо? Во все его поддерживает и самое главное, все тяготы жизни с ним прошла, когда жрать нечего было, жить негде, все с ним делила. А Катя что? Сразу на готовенькое? Нет уж.
В общем, не вписывалась Катя в конструкцию Антоновой жизни, никак не вписывалась. В последнее время он прижимался, выжимал все соки из сотрудников, копил на загородный дом и «Бэнтли». Вряд ли после развода все у него будет, хотя юристы в его компании ребята ушлые, но даже не деньги тут главное. Важно, то, что Антон наметился в политику. Хватит с него бизнеса, пора и в депутаты, сперва в городскую, а там чем черт не шутит может и госдуму. Смотря какие расклады будут, но если разведется, то и городская может не случиться.
– Алло! Николай? Нужно поговорить. Да, срочно. Через час? Хорошо, буду.
Антон вышел из кабинета.
– Аллочка, меня сегодня не будет, где я — никто не знает, поняла? До завтра.
– Есть хочешь? – спросил Николай Сергеевич Антона.
– Нет.
– Выпьешь?
– Вискаря бы.
– Можно. Рассказывай что у тебя там за проблема?
Антон выложил все, без подробностей про свою первую любовь. Это — личное, дела не касается.
– Нехорошо, Антон, нехорошо. Мы тут думаем тебя в депутаты двинуть, а тут история. Ладно, есть у меня кое-кто, решает проблемы.
– Сколько стоит?
– Ну, если за ней никто не стоит, то пять штук.
Что стояло за этими пятью штуками Антон даже думать не хотел. Знал только, что это решение проблемы.
– Да и вот что, Антон, бросай все дела и завтра же улетай куда-нибудь на недельку.
– В Египет?
– Нет. Безвизовая не подойдет. шенген есть у тебя?
– Итальянская на три года, еще не кончилась.
– Сгоняй в Париж, заодно и коньячку оттуда привезешь, лады?
В Париже Антону ровным счетом делать было нечего. Потому он бесцельно шатался по городу, смотрел на окружающих его людей и томился неизвестностью. Роуминг на свой номер не включил, звонил из отеля только жене, но Ирка ничего не знала, да и знать не должна. Что там в Пындовграде? Неделя вынужденного отдыха заставила не особо торопясь подумать и о том, что же он натворил? В последнюю ночь даже пришло нечто такое как раскаяние, захотелось даже отменить «решение проблемы», но сам прекрасно понимал, что уже поздно…
Первый звонок, после того, как Антон уже в Москве включил телефон от Нинки.
– Привет! Ну куда ты пропал?
– Да так по делам ездил, а что случилось?
– Ты Катьку Еремееву знаешь?
– Кого?
– Ой, ну у нее другая фамилия была, одноклассница твоя, она недавно у меня твой телефон просила, так вот, позавчера из окна выбросилась. Не знаю, что и думать, может ты что-нибудь знаешь?
У Антона стали ватными ноги и он искал где бы присесть. «Решили проблему». Тут еще эта дура. Черт его знает, может прослушивают?
– Нин, успокойся, что я могу знать? Меня же не было в стране.
– А где ты был?
– В Париж ездил, потянуло что-то.
– Ну ты, братец даешь!
– Ладно, Нин, некогда мне, потом перезвоню, – Антон прервал разговор.
Вечером Антон пил водку. Один, молча. Жена сперва пыталась узнать, в честь чего водка то? Но, ответа не получила, да и не могла получить. А Антон пил, много, так как никогда, потому, что расчет с юностью он произвел, но вместо отпущенных грехов жизнь продолжается не на белоснежном, а на кроваво-красном, грязном листе.