Фиолетовый электрон

– А где Светка? – спросил Егор Михаила, когда они с приятелем выбрались на перекур. – А ты не знаешь? – Мишка смачно затянулся в последний раз, затушил бычок о никелированный край пепельницы. – Не, ну чо молчишь-то? Чего я знать должен? Она что, заболела? – Уволилась она, когда ты в командировку в Питер укатил. Егор достал вторую сигарету. Дуплетом. Курил не спеша, хотел дождаться, когда Мишка уйдет. С утра настроение было замечательное. В сумке лежал подарок для Светки - раздельный купальник красного цвета...

– Петрович! Дело к тебе есть, ты свободен? – в комнату влетел неунывающий Ванька. Петрович поймал себя на мысли, как так этот дылда не задевает головой дверной косяк? – Чего тебе, Ванька? – Это, Петрович, мне тут надо сгонять кое-куда. Успеем на обеде? – Нет, не успеем, Вань. – А что так? – А так вот, в ремонте машина, я сегодня как все, на автобусе, будь он неладен. Еще позавчера в субботу так не хотелось ехать в деревню. Потому как машина барахлила. Что с ней не так, Петрович понять не мог. Ругался про себя на чем свет стоит, а все одно понять не мог...

- Вась, а Вась, - Зинка тормошила Петровича. "Вот что ей опять надо?" - подумал Петрович и нехотя обернулся к жене. Как-то так. Что в этом отрывке не так? Поясню. Не те тире, точнее, вместо средних тире - дефисы. А, да еще, вместо привычных и красивых лапок двойные апострофы. Все это не соответствует стандартам оформления текста на русском языке. Как же это исправить? Можно вызвать таблицу символов, системную и поменять символы в тексте. По одному. Это трудно и нудно, можно что-то пропустить...

Вчера вечером, в пятницу, Петрович проигрался по всем статьям. После работы, когда он оказался наконец дома, Зинка заявила, что завтра они поедут к ее родителям. Ничего не помогло. Никакие причины не делать этого на Зинку не повлияли. Все отговорки были восприняты ничтожными. Даже до слез дошло, Зинкиных, разумеется. Вообще, женские слезы нужно запретить Женевской конвенцией, как бесчеловечное оружие. В итоге, все линии обороны прорваны, основные силы сопротивления окружены и уничтожены. Любые попытки...

Петрович сегодня вернулся домой сам не свой. Всю дорогу прикидывал и так и эдак, как бы пивка попить. Денежка была, но в сильно ограниченных размерах, потому как Зинка выделила только на бензин, и сверху чуть-чуть. В субботу договорились в деревню съездить, к теще с тестем. А это как ни крути, полтинник с гаком километров туда и столько же обратно. Если заправиться не полностью, то можно и встать на дороге и после этого иметь очень тяжелые объяснения с Зинкой. Да и дорога там такая, что машины раз в день проходят...

Жена у меня не умеет программировать, от слова совсем. А я немного умею. Чуть-чуть, самую малость, т.е. могу простейшие задачи переводить в код, запускать его и получать результат. А она не умеет этого делать, но очень хочет. Ну, что же, то, что хочет женщина, того хочет бог. (Кто сказал, не знаю, но сказано красиво.) И как же решить эту, надо сказать, совсем не простую задачу? Есть несколько вариантов: Итак, попробуем проанализировать эти варианты. Первый, самый заманчивый, особенно если верить тем завлекахам, которые предваряют эти курсы...

Московский поезд торопливо выбросил на перрон Пындровград немногочисленных пассажиров и уже шипел, набирая скорость, дальше на восток. Пындровградцы суетливо двинулись кто к стоянке такси, кто, из желания сэкономить, на маршрутку. И только Антон никуда не спешил. Он хотел постоять и насладиться свежим воздухом после душного, вонючего вагона. В конце августа уже не было той удушливой жары, что донимала в первые летние месяцы. Да и вообще, Антон любил это время. Вроде еще лето и уже не лето, но еще и не осень, тепло днем, прохладно ночью, что и говорить — самая ласковая погода в году...

Жил был, не тужил Федя. Сладко ел, сладко спал и все потому, что родители у Феди были люди хорошие, батя в селе мельником работал, точнее, владел мельницей, а работали на ней всякие голодранцы. Денег он им не платил, ибо зачем голодранцам денежка? Все равно пропьют или как-то по другому прокутят. Вот и штрафовал он своих работников за каждую провинность. Правильно делал. А то, что злые языки за глаза его «Мироедом» называли, так это все наглая брехня. Вырос Федя и решили родители его к делу пристроить, чтобы и он начал свою трудовую копеечку зарабатывать...

Кто мне ее рассказал, сказочку эту, я уже сейчас и не помню. Так, что если чего упустил, то не обессудьте. Давно это было, в незапамятные времена. Жили тогда не тужили люди в одном селе. Причем жили так, сообща, колхозом по вашему будет. Дружно жили, так как делились всем, и денег у них в помине никаких не водилось. И промеж них жил Васей. Хорошего про него никто не говорил, а плохого говорить не принято было. А Васей он такой, все за что примется делать или сделает плохо, или не доделает вовсе. А меж тем очень хотел, чтобы все его уважали, да в ножки кланялись...

– Вань, ты чего такой? Как будто не в себе? – Задолбал меня один знакомый, Витька. Ты его не знаешь, мы с ним вместе последние два года в школе учились. – А что ему надо? – Денег просит взаймы, видишь ли, ему на новый iPhone не хватает. – Так пусть кредит возьмет. – Да он уже перекредитован так, что ни один банк ему кредит не даст. Вот и стреляет денежку по знакомым. – А ты чего? – А я-то чего? У меня лишних нет, только на проезд и обед, больше Катька не дает. Петрович вздохнул. – У меня такая же фигня...