Михаил Юрьевич Лермонтов был большим шутником. Немногочисленные друзья, описывая его и признавая, что он был верным другом, также рассказывают о его самом большом недостатке: он очень любил устраивать издевательские «розыгрыши» как над незнакомыми людьми, так и над близкими приятелями.
Шуточки Лермонтова могут показаться чересчур детскими, под стать школьнику, и это же отмечают его друзья. Ну какому взрослому человеку придёт в голову такой номер: оставить в гостиничной тарелке почти незаметную трещину – так, чтобы она ещё не развалилась, пока её не начала бы мыть прислуга? Розыгрыш этот, правда, был практически безобиден – прежде, чем разгневанный хозяин устроит головомойку своим слугам, Лермонтов признавался, что это была его вина, и готов был в полной мере возместить ущерб.
Но далеко не все шуточки поэта были столь же невинны. В 1834 г. Лермонтов расстроил помолвку своей бывшей девушки, Екатерины Сушковой, которая, между прочим, собиралась выйти замуж за его друга, Алексея Лопухина. Соблазнив же её и вынудив расстаться с Лопухиным, Лермонтов, в конце концов, сам её по сути и бросил. В этом в том числе помогли написанные им самим анонимные разоблачительные письма, которые попали в руки родственников Сушковой. Впоследствии этот «случай» Лермонтов даже отразил в «Екатерине Лиговской», так и незаконченной повести.
Николай Мартынов
Николай Мартынов, естественно, тоже не мог избежать подколов со стороны Лермонтова, с которым, к слову, долгое время приятельствовал. Впервые они познакомились в 1832 г. в школе юнкеров. За годы обучения сблизились и настолько тесно общались, что Михаил Юрьевич был лично знаком с родителями Мартынова.
Как вспоминают знакомые Лермонтова, над Мартыновым поэт неоднократно потешался, и особенно часто иронизировал над его прозой и стихами (да, Мартынов тоже пытался заниматься литераторством, и исследователи сдержанно называют его творчество посредственным). Естественно, последнему такое отношение не нравилось – он вообще был человеком не особо терпимым к критике, тем более высказанной в язвительном саркастическом тоне.
Помимо шуточек о творчестве Мартынова, Лермонтов также находил остроумным насмешки над его внешним обликом. Приехав на Кавказ, первый решил обрядиться в черкесский костюм. На голове – большая папаха; за поясом – огромный нож. Без сомнения этот облик стереотипного горца вызывал смех не только у Лермонтова, но и у других приятелей Мартынова, вот только поэт был особенно безжалостен в шутках и не останавливался, даже когда об этом просил сам Мартынов с вызовом в голосе.
В злополучный июльский вечер оба приятеля пришли на бал у генеральши Верзиловой. Мартынов пришёл на бал в традиционном для себя наряде (в том числе взял с собой и нож) и завёл непринуждённый разговор с девушками. Лермонтов же придумал новую шутку и со свойственной ему нетерпеливостью и непробиваемостью решил тут же ею поделиться с окружающими. Как точно она звучала, нам дословно неизвестно, однако она касалась этого самого захваченного другом ножа – вероятно, он опустил остроту, что Мартынов даже в присутствии дам расставаться с кинжалом не хочет. Если до этого подобным образом Лермонтов шутил в кругу друзей, то факт того, что шутку услышали девушки, особенно разозлил Мартынова.
После вечера между приятелями состоялся серьёзный разговор. Правда, серьёзен был, судя по всему, один Мартынов. В очередной раз он просил своего друга прекратить над ним подшучивать, обещая, что иначе заставит его прекратить это. В ответ Лермонтов говорил, что Мартынов не в силах запретить ему что-то делать, а в конце подытожил:
«Вместо пустых угроз, ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь что я от дуэлей никогда не отказываюсь, следовательно ты никого этим не испугаешь».
Фактически инициировал дуэль Лермонтов. Разумеется, он не был серьёзен и не ожидал, что она всё-таки состоится, однако это отнюдь не снимает с поэта ответственность.
Как мы знаем, 27 июля (по новому стилю) дуэлянты стрелялись. И если Лермонтов выстрелил в воздух (как и во время первой своей дуэли), то Мартынов, прицелившись, попал ему в грудь. Из-за разыгравшейся бури врачи отказались ехать. Рана оказалась смертельной.
При виде умирающего приятеля Мартынова начало глодать чувство вины. Очевидно, он пожалел о том, что не отменил дуэль, и сам сдался в руки закону. Наказание его ждало за это относительно мягкое: разжалование и трёхмесячный арест на гаупвахте.
(с) Zeist
Понравилась статья? Тогда, чтобы поддержать нас, можете поставить лайк и подписаться на наш Дзен и Telegram: https://t.me/vestnikistorii
Мы будем очень признательны любой поддержке!
