- Не хочу вас разочаровывать, друзья сталкеры, - выпятил Мут нижнюю губу, - но есть дела поважнее пустых галлюцинаций… Если Зона захочет со мной пообщаться, Она и сама подаст знак, я уверен. Пускать её в голову столь причудливым способом мне не с руки. Да и Грач выглядит так себе, почти как зомбак, прости Господи. Мне моя драгоценная тушка нужна живой и здоровой, в полном сознании. А вы делайте, что хотите.
Пуля досадливо сплюнул на сизый кафель:
- Ну, как есть, баран упёртый.
- И весит так же, что примечательно, - Бесо окинул взглядом компактную, долговязую фигуру Мута. - Шестьдесят «кэгэ». Причем, тридцать из них - «кэ», а всё остальное - «гэ», - неприкрыто заржал "долговец" и закашлялся. – Не трать время на уговоры, Пуля. О его упрямстве легенды по Зоне ходят. Если что вобьёт себе в голову, кувалдой не вышибешь.
Мут потупил взор и спокойно, нараспев ответил взбешённому Пуле:
- Какой главный сталкерский закон в условиях Зоны, как думаешь?
- Опирайся на органы чувств, используй их по максимуму, но последнее слово всегда всегда за твоим чутьём. Как я это понимаю. Помню, тот же Лунь подолгу зависал, не решаясь двигаться. Представляя себе, шаг за шагом, ближайшую местность. Вот справа скрипит покосившаяся лачуга, вызывая странный холодок между лопаток. Туда не пойдём. А вот то раскисшее, покрытое глубокими бороздами поле, почерневшее от кислотных дождей вызывает в груди незримое тепло. «Там опасности нет», - говорит сталкеру его чуйка.
- Верррно, - раскатисто зарычал раскрасневшийся от задора Мут и покачал головой. – Так чем история с «Зеркалом» отличается от всего прочего? Я, конечно, доверяю Доктору, но своему чутью я верю больше. Это моя тушка откликается сотнями болезненных покалываний, как только я обращаю своё внимание на артефакт. Что бы Док в нём не увидел, а я не желаю, чтобы Зона проникла в меня, поселив в сердце зерно сомнения. Это я вижу странную картинку, отпечатанную на подвижном веке, как только закрываю глаза.
Повернув голову на бок, подобно воробью, Пуля с интересом рассматривал Мута какое-то время, не нарушая молчания. Группа замерла. Никто не влезал в спор. Даже словоохотливый Бесо, казалось, немного задумался.
- Так что за картинка? – Нарушил, наконец, молчание я.
- Это тьма, поглотившая всё вокруг. Полное небытие, без звуков и запахов. Каждую ночь, когда мне не снятся кошмары про смерть Серого, я вижу «это». А точнее «ничто». Несколько часов к ряду, осознавая каждую секунду пребывания во сне. А очнуться не могу. В эти моменты мне кажется, что это Зона сковала меня и держит, питаясь всем тем хорошим, что во мне есть. Прикасаясь к моей душе своими холодными пальцами. И если я загляну в «Зеркало», то позволю ей достать себя наяву… и больше никогда не избавлюсь от этого гнетущего ощущения беспомощности перед тьмой и Зоной… как-то так…
Накинув рюкзак на плечо Мут поднялся с банкетки и обратился к полковнику:
- Предлагаю выдвигаться, пока Пуле ещё что-нибудь в голову не взбрело.
Сталкер усмехнулся, но промолчал.
Разблокировав дверь, Бочка аккуратно высунулся наружу. Осветив фонариком узкий коридор, он постоял какое-то время на пороге, вдыхая затхлые ароматы подземелья.
- Вроде, всё тихо, - дал отмашку Эд. – Детекторы аномалий и жизненных форм помалкивают.
Когда-то в детстве мне казалось, что пустые подземелья молчаливы, и тем ужасны. Я спускался в бабушкин погреб, замирая всем сердцем, ощущая эту «тихую тьму» своим телом, проваливаясь в неё, словно в колодец. Бесшумная опасность мне чудилась везде – за каждой банкой с компотом. Вот отвернусь на секунду, и неведомый монстр отхватит мне голову своей огромной клешнёй.
Много позже, копаясь в «Энциклопедии Зоны», я с удивлением узнал этот образ из детства в случайной фотографии излома – монстра с деформированной, непропорционально вытянутой, поросшей костяными пластинами рукой. И в тот же миг я осознал, что Зона уже жила во мне, воспитывала мой характер и проникала в мою душу… Какой смысл бояться - заглянуть в это треклятое «Зеркало», если Зона и без него не раз вглядывалась в меня?
В подземельях Зоны ни на секунду не останавливалась жизнь. Звук не замирал в пустых закоулках, не исчезал за крутым поворотом. Он ломался и крошился, отражаясь от стен, уходя всё дальше от своего первоисточника. Наполнял густую тьму нестерпимой, острой какофонией, состоящей из звонкого скрипа дверных петель, из звуков капель и жужжания старых ламп. В трубах то и дело что-то ухало и стенало, заставляя мою душу уходить в пятки.
Я повзрослел и стал смелее, но надломленный тьмой ребёнок всё ещё жил в закоулках моего подсознания, дергая «взрослого» за рукав и впиваясь в ладонь от страха неизвестности.
Это Зона научила меня смотреть в оба, ни на секунду не расслабляясь. Я впитал этот урок каждой клеткой своего подсознания, до боли, до тошноты, до обморока.
И когда в лагере я столкнулся с Васильевым, то, быть может, один из всей палаты мог противостоять его влиянию. У меня уже давно была прививка, случайно поставленная Зоной... Незримая отметка в мозгу, срабатывающая, как набат, не дающий во мне уснуть всему человеческому. Я научился жить с её тенью за спиной, умея ей противостоять...
Я думаю... Нет, знаю: Васильев пришёл тогда за мной, чтобы сделать наперстником Зоны, коим был он сам. Но я не сломался и был начеку до самого конца. Мои кошмары научили меня осознанности и осторожности, поэтому, вместо меня монстр забрал Димку. Он понимал, что время его сочтено. Зона меняется и ей требуются новые рекруты…
Я раз за разом прокручивал свой обморок, вспоминая сцену на стадионе «Авангард». Думал о словах Доктора, увидевшего в зеркале Мута и меня на том же стадионе.
Что это за место такое, и почему оно так важно? Почему нам его показывают? Означает ли это, что там я найду разгадку, или Зона ведёт меня на смерть?
- Случайности не случайны, - снова прочёл мои мысли Мут.
- Что? – Не сразу включился в беседу я.
Мут указал под ноги, разбрасывая мысками берцев помёт неизвестного животного:
- Тут кто-то основательно полазил. Не случайно Бочка подпёр дверь. Не всех мутантов пауки подъели. Осталось и на наш век.
_____________________________________________________________________________________________