Автор - Антон Удоденко
В 1913 году за проблему крымских наводнений взялись гидрологи. Комиссия Главного управления Землеустройства, из-за отсутствия ассигнований занимавшаяся в основном замерами и наблюдениями, была реорганизована в Партию крымских водных изысканий (ПКВИ), представлявшую собой хорошо экипированную экспедицию со штатом около сорока человек. В 1913 году специалисты из ПКВИ, среди прочих работ, произвели инструментальную съемку верхней части бассейна Учан-Су и детально обследовали место для устройства ливневого водохранилища. Судя по скупым обмолвкам в тексте, его предполагалось создать в местности ниже впадения Яузлара в Учан-Су.
Помимо этого, изыскания велись на Дерекойке и на Яйле, в районе большой котловины, перерезаемой Бахчисарайским шоссе. По мнению гидротехников ПКВИ, эта котловина могла существенно влиять на общий сток Учан-Су и задержка воды в ней должна была ослабить ущерб, приносимый внезапными ливнями.
Губернское земство тоже озаботилось своим гидрологическим отделом, который, по словам корреспондента харьковского «Утра», «до настоящего времени работал очень слабо».
«Недавно гидрологический отдел этот заинтересовался выяснением размера бедствий, причиняемых наводнениями. Местными уездными земствами собраны по этому поводу любопытные сведения об убытках, причиненных наводнением в истекшем 1912 году. Особенно большим бедствиям подвергались в этом году сады и плантации, прилегающие к берегам рек. По размерам убытков, первое место занимает карасубазарский район, где убытки от наводнений в 1912 году исчисляются в сумме около миллиона рублей. Значительно пострадали также и следующие уезды: Симферопольский на 620 тысяч рублей, Ялтинский — 300 тысяч рублей, Феодосийский — 250 тысяч рублей, Перекопский — 100 тысяч рублей.
Понятно, что губернское земство не могло дольше оставаться пассивным зрителем печального факта уничтожения наводнением местного народного богатства, — губернское земство решило вступить в энергичную борьбу с этой «ненормальностью», и с этой целью оно в настоящее время расширяет свой гидрологический отдел при управе.
Предполагается широко поставить мероприятия по борьбе с наводнениями. С этой целью земство приглашает на службу в гидрологический отдел двух лиц, с высшим образованием: инженера-гидролога и инженера-гидротехника. Правительство также заинтересовано «больным» крымским водным вопросом <…>
Но, как говорят малороссы, «доки сонце зийде, роса очи выисть»... Пока земство готовится и пока экспедиции сделают что-нибудь значительное, наводнения почти круглый год причиняют огромные бедствия местному населению. Жители местных приречных долин постоянно живут под «Дамокловым мечом», всецело почти находясь во власти капризных местных рек».
Погода в 1913 году, казалось, поставила себе целью подтвердить эти слова. 1 августа ялтинский корреспондент «Южного края» писал:
«Ялта заметно пустеет. Летний сезон доживает свои последние дни. Все пароходы, отходящие по утрам из Ялты в Севастополь, — переполнены уезжающей «ситцевой» публикой, приезжавшей в Крым только на летние месяцы. Сезон нельзя признать удачным.
Май и июнь были крайне дождливы, холодны и ветрены. В последние дни, после непродолжительной хорошей погоды, снова похолодало и пошли дожди. Купальный сезон почти пропал. Владельцы купален понесли убытки. Жалуются на дела и владельцы прибрежных пароходов, совершающих рейсы между крымскими курортами — Алушта-Новый Симеиз».
Ровно через месяц на Ялту хлынул ливень, принесший за час 52 мм осадков, и город снова затопило. Тот же самый корреспондент сообщал харьковской публике подробности наводнения:
«В 10-м часу утра 19-го-августа (1 сентября по ному стилю – авт.), над Ялтой разразился страшной силы ливень, который причинил городу большие бедствия и вызвал грандиозное наводнение. Ливень продолжался около часа. Дождь лил, что называется, «как из ведра». Многие улицы оказались затопленными. Вода на некоторых улицах неслась с ужасной быстротой. О силе потоков можно судить хотя бы по тому, что ехавший дрогаль (ломовой извозчик – авт.) Аверисианц был снесен водой с козел и едва не утонул. С большими усилиями его удалось спасти. Он весь оказался израненным о камни. Дроги же его совершенно занесло илом. В городском саду вода достигала сиденья скамеек. Весь пляж у Александровского сквера (сквер Калинина – авт.) испорчен. Снесен также устроенный нынешним летом городской управой искусственный пляж у речки Учан-Су. Устройство этого пляжа обошлось в громадную сумму денег.
Необходимо отметить, что подобные разрушения от наводнения происходят не первый раз. Особенно пострадали нагорные улицы, как например, Аутская (Кирова – авт.), Симферопольская, Морская и другие. На Симферопольской улице (ул. Свердлова – авт.) потоки воды несли камни, доски, ил. Масса подвалов в городе затоплена, так что пришлось с помощью пожарных выкачивать воду. Пострадали и некоторые нижние этажи, где ютится беднота. Случайные пешеходы, застигнутые ливнем и потоками воды, должны были снимать ботинки и спасаться босиком. Положение курортных дам было еще хуже. Их прямо перетаскивали на спинах через мостовую турки.
Убытки, причиненные городу и частным лицам колоссальны. Так, например, в гостинице «Джалита», в подвалах было затоплено товара на две тысячи рублей. Сильно пострадала роскошная дача графа Ностица (ул. Ломоносова 27 – авт.) Здесь все газоны, цветники были смыты до основания. На устройство их была затрачена не одна тысяча рублей.
На море, во время ливня, был сильный прибой. В 7 часов утра бушевал шторм, во время которого погибло громадное грузовое судно «Св. Николай», шедшее с Кавказа. Убытков заявлено на десять тысяч рублей. Всей команде судна удалось спастись. Во время шторма в ялтинской бухте было опрокинуто два больших баркаса с арбузами. Все улицы покрыты илом, на уборку которого потребуется несколько дней».
В 1914 году ПКВИ, штат которой ко второму сезону расширился до 123 человек, продолжила масштабные работы на Яйле. В зоне, примыкавшей к водосборным бассейнам речек Барбала и Загмата, была заложена сеть водосборных канав общей длиной почти тридцать километров. На образовавшихся при рытье канав валах высаживались зеленые насаждения, для закрепления почвы и удержания снегового покрова. Снаружи водосборная сеть была ограждена каменной стеной длиной в 2,5 км и проволочным забором длиной в 4,5 км– «для ограждения района работ от пасущегося на Яйле скота». По мнению инженеров ПКВИ результат этих работ проявился практически сразу:
«В прежние годы, до заложения водосборной сети, в Яйлинском бассейне р. Барбалы во время ливней движение по шоссе Ялта-Бахчисарай, вследствие громадных выносов, прекращалось на 3—4 суток. Ныне, несмотря на сильный ливень 14, 15 и 16 сентября 1914 года, давший 130 мм, полотно означенного шоссе, в месте пересечения его р. Барбалой, было покрыто весьма незначительными выносами, которые не препятствовали движению по шоссе и были очищены рабочими в 3—4 часа».
К сожалению, как и все хорошее, эти работы закончились, не успев начаться. Уже летом 1914 года ПКВИ столкнулась с проблемой нехватки персонала: 15 специалистов из ее состава были призваны в армию. Далее, по мере хода войны, ее проблемы только росли. К 1917 году, как кажется, ПКВИ целиком вернулась к замерам и наблюдениям. Последовавшая затем революция полностью похоронила и планы расширения водосборной сети, и ливневое водохранилище на Учан-Су.
Вообще, война отвлекла внимание прессы от провинциальных неурядиц - ко всему прочему еще и однообразных. О предреволюционных наводнениях удалось найти всего пару заметок. Слабое наводнение 1914 года, если оно и было, потерялось в тени наступления в Галиции. Наводнению 1915 года повезло чуть больше. 3 июля «Вестник юга» писал:
«Разразившийся вчера ночью над Ялтой сильный ливень причинил много разрушений. В нагорной части Заречья размыты многие улицы, в особенности с крутыми уклонами. Вдоль речки Учан-Су затоплены некоторые сады и виноградники. Недавно сооруженная подрядчиком Вояно городская охранная стенка по берегу Учан-Су около нового городского кладбища – бурными потоками речки подмыты и рухнула. На Аутской улице, около Княжеского пер., где проходит горный ручей из Эрлангеровского парка (в районе остановки «Магарач» - авт.), образовался большой затор воды, несмотря на то, что эта местность недавно, во избежание затоплений, была заново спланирована».
О наводнении конца декабря 1916 года можно судить только по лаконичной телеграмме в «Дне»: «В Ялте, вследствие частых дождей, разлились горные ручьи. Вода хлынула с гор с большой силой в долину Алупки и Сары и залила большое пространство. В окрестностях Ялты наводнением залиты пригородные сады и постройки».
Характерна реакция на эту новость фельетониста «Московских ведомостей», который в колонке от 31 декабря писал о спекулянтах: «В Ялте — наводнение, в Сибири — лютый мороз, в Москве... неистовство мародеров тыла. Что хуже? Ах, мы готовы и на чрезвычайную непогоду, с разлитием Москвы-реки, и на 40-градусный мороз, лишь бы нас не грабили, не раздевали, не оголяли...». Кажется, к этому времени наводнения стали таким же неотъемлемым атрибутом Ялты, как морозы в Сибири.
Такова, в общих чертах, история наводнений в дореволюционной Ялте. В будущем автор надеется дополнить ее рассказом о наводнениях советского периода – хочется верить, что это произойдет не под давлением внешних обстоятельств, подобных недавнему июньскому ливню.