Откровенно говоря, даже не предполагал, что эта тема окажется столь ёмкой. А уверенность в иных, нежели наблюдаемые сейчас, условиях на Земле мелового периода пустила столь глубокие корни в массах. Хотя, казалось бы, разгадка способности гигантов, размах крыльев которых достигал 14 метров к полёту, лежит на поверхности. Достаточно прочитать заглавие, пропустив слово «гигантские».
И что же рассказали обычные птерозавры и птицы, которых в небе мелового периоде также было немало, об условиях в которых обитали? Отношение площади крыла к массе тела у них было несколько выше стандартов принятых ныне. Значит, при той же силе тяжести, атмосфера планеты имела чуть меньшую плотность. Конечно же, меньшую. Ещё бы. Ведь температура была на добрых 20 градусов выше. Всё?
А как же гиганты, которым соотношение силы к массе в таком случае позволяло бы только планировать? Не странно ли это? Точнее, не странно ли считать это странным, если именно планирующий полёт и должен предшествовать активному — машущему? Предшествовал же. И рассуждения на эту тему нечувствительно вылились в цикл статей об освоении земными животными неба.
Нельзя было пропустить насекомых. Гигантские стрекозы не менее величественных кецалькоатлей смущают умы своей величиной. Порождая сомнения, всё ли было в порядке с Землёй эпохи карбона, раз уж они летали. Но к огорчению публики, между размерами насекомых и свойствами атмосферы никакой связи вообще нет.
Причины палеозойского гигантизма насекомых были экологическими. Ибо иные факторы действовали бы и на позвоночных. Но они не действовали. Планирующие ящеры, появившиеся ещё в перми были маленькими. Такими же, как «малайские драконы» сейчас.
Совсем небольшими, с ворону или летучую мышь размером, были и первые «машущие» птерозавры, о которых рассказывается в статье Птерозавры: Появление. Триас и юра стали временем смелых экспериментов, когда позвоночные испытывали разные техники полёта — активного, планирующего и смешанного. Последний, вероятно, практиковал четырёхкрылый Микрораптор. Являвшийся, впрочем, одной из наименее странных, по меркам мезозоя летающих тварей. Прочие, описанные в той же статье, выглядели ещё более экзотично.
Появление птиц также относится к юрской эпохе. Хотя и не связано с факторами обсуждаемыми в предыдущих частях. У птиц, изначально отличавшихся от птерозавров наличием перьев, был свой, особый путь в небо. Не пролегающий через кроны деревьев, где можно практиковаться в планировании с ветки на ветку.
И если птицы поднимаются в воздух ещё в юре, то Гигантские птерозавры появляются лишь позже — в меловой период. Причины для отказа от машущего полёта в пользу весьма ограниченных возможностей полёта планирующего они имели весьма веские. Причём, также сугубо экологические — со свойствами атмосферы никак не связанные.
И это были веские причины. Насколько веские, что даже мел-палеогеновое вымирание устранило лишь самих птерозавров. Причины же для достижения гигантизма ценой отказа от машущего полёта, как раз, остались. Выжили. Как следствие и в небо кайнозоя поднимались — стартуя с обрывов и набирая высоту благодаря восходящим потокам — гигантские, слишком тяжёлые для обычного взлёта птицы. Такие как Аргентавис.
Но почему-то «более плотная атмосфера», которая непременно наложила бы вполне очевидную печать на строение всех летающих животных, а не только на гигантов, с завидным упорством продолжает сгущаться в умах. Хотя именно в ней-то кецалькоатли и аргентависы, как раз, не взлетели бы из-за слишком высокого лобового сопротивления. Так что, и статья про Янтарь, не только красивый, но и доносящий до нас информацию об атмосфере прошлого, камень, также имеет прямое отношение к данной теме.
Плотность атмосферы не менялась существенным образом за последние сотни миллионов лет.