Сезон чилля - самый жаркий в Средней Азии. Начинается он в середине июня и длится до середины августа.
В это время во всех домах плотнее зашторивались окна. Люди без особой нужды на улицу старались не выходить, а если все же приходилось, то шли по той стороне улицы, где больше тени. В транспорте форточки никогда не закрывались, а сиденья из дермантина так накалялись на солнце, что девчонки в коротких платьях никогда на них не садились. Выражение "раскаленная сковорода" было для этих «сидушек» самым подходящим, и уж лучше стоять и ловить время от времени пусть горячий, но всё же ветерок, залетающий в форточки.
Жара держалась большую часть дня. Уже в десять утра солнце начинало припекать, и столбик термометра устремлялся вверх. Тридцать, тридцать пять, сорок, сорок пять, - на солнечной стороне, казалось, он никогда не остановится. Поэтому чаще всего термометр вешали в тень. Когда в вечерней новостной программе местного телевидения «Ахборот» объявляли прогноз погоды на завтра, то после слов «Плюс тридцать девять» обязательно говорили «в тени». А уж сколько там будет на солнце, как говорится, одному Аллаху известно...
Помню, как иду от автобусной остановки домой. Время – часа четыре. Воздух словно в сауне – жаркий, сухой. Капельки пота испаряются моментально, оставляя на лице соль. Губы пересохли. И ни деревца, ни кустика, только голый асфальт посреди высохшей и потрескавшейся жёлтой глины. Идти по ней можно, но глина под ногами сразу превращается в пыль и пачкает ноги. Приходится топать по краю проезжей части, благо машин почти нет. Двадцать минут – столько мне идти по солнцепеку до ближайшей девятиэтажки. Быстро идти не получается, чем быстрее, тем тяжелее переносить этот зной. Медлить тоже нельзя, скорее нужно добраться домой, там прохладный душ и долгожданный отдых. Голова, кажется, вот-вот расплавится, от слепящего солнца мои глаза превращаются в тонкие щелочки. Асфальт мягкий, как пластилин, линии разметки растеклись в разные стороны и похожи на толстых белых извивающихся змей. Кое-где асфальт стал настолько мягким, что на его поверхности остались отпечатки протектора.
Иду. Жара. Печёт. В голове мысль – ещё немного и я высохну, как саксаул. Но вот и спасительная девятиэтажка в шесть подъездов, с облегчением вхожу в ее тень. Потом опять солнцепек, но метров через тридцать мой дом. Ещё шесть подъездов. В тени гораздо легче, но жара вымотала меня окончательно. Первый, второй, третий, четвертый… Чувствую себя как марафонец перед финишем – он уже рядом, но до него еще нужно добраться. Наконец мой пятый. Ныряю в его темноту, как в нору. Бетонная коробка девятиэтажки, сырая зимой, летом – как спасение. Пытка закончилась! Даже если не работает лифт, не беда. Пешком до шестого этажа в двадцать два – легко!
Дома с облегчением сбрасываю одежду и мигом в душ, под долгожданную струю прохладной воды. Стою долго, жадно ловлю ртом стекающие по лицу струи. Жду, пока кожа вдоволь не насытится влагой. Потом иду в комнату и ложусь на расстеленную на полу простынь. Жара проникает сквозь бетонные стены, оконные стекла, толстые шторы. Она стоит недвижно, обволакивает словно душным одеялом. Чтобы было легче, стараюсь совсем не двигаться, лежу, закрыв глаза и раскинув руки в стороны, дышу медленно и совсем неслышно. Лежу полчаса, час. Встаю, приоткрываю окно – совсем чуть-чуть, тонкую щелочку. Нет, ни намека даже на малейшее движение воздуха.
Часам к девяти вечера уставшее солнце начинает клониться к горизонту, но тонкий столбик термометра даже не думает опускаться вниз. Лишь ближе к ночи, когда с гор долетит лёгкий прохладный ветерок, красная полоска наконец станет укорачиваться, но будет делать это очень медленно, будто нехотя.
Частенько вспоминаю я ташкентское лето, жаль что вернуться в него наверное уже не получится...
#рассказы из жизни
#лето
#средняя азия
#жара
#отрывки из книги