С вершины все дороги ведут вниз, изменение не есть развитие, когда нечего улучшать - начинается демонтаж.
Вот взять живопись. Начавшись с примитивных наскальных рисунков, она прошла большой путь, вобрав в себя все мыслимые жанры, направления и великие имена. Портреты, а особенно пейзажи фотографической точности, у отдельных мастеров - лучше, чем в природе.
И когда в живописи уже стало нечего улучшать, когда все вершины оказались взяты - Малевич поставил жирную точку, установив знак: здесь живопись кончилась, дальше идёт дегенерация, дальше идёт контрживопись. Сальвадор Дали - штучное исключение.
Контрживопись - это когда за произведение искусства выдаётся мазня, которая в прежние времена не сошла бы и за эскиз среднего художника, ибо даже у эскиза есть нижний предел приемлемого.
Мне страшно нравится история про то, как бывший мэр города Нью-Йорк не дал денег на выставку современного искусства. Сказал, что это не искусства. Его спросили, дескать, мистер Джулиани, а Вы что же - вот так легко определяете, что искусство, а что нет? Да, говорит, легко определяю: то, что и я сейчас могу накалякать - это не искусство.
То же - с литературой. После того, что своё слово сказали Виктор Гюго, шотландский волшебник Вальтер Скотт, Чарльз Диккенс и "дети Диккенса", Владимир Маяковский - принципиально ничего лучше сказать уже нельзя; а новое - требуется. И тогда появилась контрлитература, в которой писателями оказались назначены Генри Миллер, Харуки Мураками, Пауло Коэльо и т.п. кошмарные графоманы, пишущие лютую фигню.
То же касается замены архитектуры контрархитектурой, морали контрморалью.
Так ведь и в ресторанах то же самое.
Вот взять форму, это нагляднее: раньше ресторан считался тем более крутым, чем круче там интерьер. Если всё выглядело роскошно, дорого-богато, белая скатерть, большие люстры, высокие окна - это считалось вау. Над деталями работали, тонкости оттачивались.
И вот в этом добились невероятных высот, интерьер условного топового ресторана стал приблизительно таким, что туда можно приглашать английскую королеву.
И тогда следующие поколения, поскольку здесь улучшить уже ничего нельзя, стали устраивать демонтаж красоты; и объявили, что такой интерьер - как раньше - это признак дремучести, отсталости, плохого ресторана.
Появился контринтерьер.
Когда в Казани открылась первая точка "Нефти", я пригласил туда свою знакомую. Мы сели за чашечкой модного кофе, она рассматривала голый потолок, лампочки на проволоке, кирпичную стену. Позже, когда мы с женой въехали в нашу квартиру, когда застройщик передал ключи, квартира выглядела приблизительно точно так же.
- А они на каком этапе ремонта? - спросила меня моя знакомая. - И, главное, уже работают? По ночам, что ли, ремонтируют?
- Ремонт закончился, - говорю я. - Это такой интерьер.
Она с сомнением оглядела помещение, которое, если б не кофемашина и не маленькие столики, сошло бы за типичную заброшку.
- Они уверены, что сюда будут ходить? С таким дизайном?
Мода на такой интерьер охватила всех мгновенно. Если раньше все внутренние коммуникации старались прятать за натяжным потолком - всякие там трубы, несущие конструкции и т.д. - то теперь стали требовать, чтобы всё это было наружу, чтоб всем на обозрение, ничего не прячем, если идёт труба вентиляции - все сидят, что здесь труба вентиляции, нечего лакировать действительность, тоже мне солженицыны нашлись.
Что характерно: стройматериалов теперь нужно меньше - а ценник на такой интерьер выше; ибо мода, ибо востребованность.
Появилась контруниформа.
Раньше официант, приходя на смену, полностью преображался - нужно было:
- переодеть брюки,
- снять футболку и надеть рубашку,
- кое-где требовали и жилетку,
- снять привычную обувь и надеть то, что полагается - туфли, чёрные, к р а с и в ы е ,
- и фартук, чтобы не испачкать красоту.
Без преувеличений - только трусы оставались своими.
И официант - выглядел:
Я много лет подряд, устраиваясь официантом в новое заведение, вынужден был носить свои школьные туфли, потому что покупать новые для работы - дурость. Это туфли кочевали со мной из кафе в паб, из паба в ресторан.
И вдруг это закончилось. Обувь как обязательная часть униформы была упразднена; всё прочее ещё держалось по инерции, но плотину уже прорвало.
Сперва отменили обязательную обувь, потом стало необязательно носить рубашку, а во многих заведениях уже не требуется носить и фартук, а сохранить одежду в чистоте, работая официантом, невозможно; как результат - официанты ходят как обхарканные вахлаки, но это никого не волнует, главное - что они выглядят современно, без фартука и в своей обуви.
Однажды я работал в заведении, где была кошмарная униформа, которую я принципиально не носил, оставаясь единственным официантом в рубашке. Директор всякий раз при встрече напоминал, что у нас в заведении своя собственная, непостижимо уникальная униформа, которая подчёркивает стиль и т.д., но как было ему донести, что официанты выглядят в ней как карлики из цирка?
Мне доводилось работать в заведении, где униформы вообще не было. То есть всякий работает в том, в чём ему хочется. Контруниформа в крайнем виде - вообще никакой формы.
И естественным образом появилась контреда.
Если раньше в общепит шли для того, чтобы не готовить дома, но всё же там подавали более или менее привычную еду, основное назначение которой было - насытить и дать калории, а остальное было факультативно (красота, интерес и т.д.). То сейчас в общепите подают всякого рода низкокалорийный стафф, основное назначение коего - удивить, пощекотать рецепторы.
Посмотрите, что подают в венгерском ресторане, отмеченном звездой "Мишлен":
Два кусочка оленины, один гриб, разрезанный на 3 части, ленточки на украшение.
Это заказывают не для того, чтобы насытиться.
Следовательно, еда - каковая изначально сама по себе есть только средство для достижения цели - приобрела самостоятельный смысл вне основного своего назначения.
Состав еды всё сильнее сдвигается в сторону "здоровой", когда под здоровой понимается еда выхолощенная. Из национальных блюд выкидывают сливочное масло, жирное молоко, пшеничную муку - всё, что придавало им сытость, жирность, основательность. А то людям тяжело есть такое.
Если бы современный казанский треугольник дать нормальному татарину из прошлого - он бы сказал, что это чудо: руки что-то чувствуют, а глаза ничего не видят, без лупы не разглядеть.
А если еда не для того, чтобы насытиться - она как бы отслаивается от своей основной функции и служит каким-то иным целям - становясь, таким образом, контредой.
Про контркофе и говорить нечего - заказывающие замечательное кофе капучино с корицей погорячее внесли свой вклад в демонтаж культуры.