"А между нами снег" 164 / 163 / 1
Сначала Ярине было не по себе. Она оглядывалась по сторонам, как будто искала место, чтобы сбежать. А потом присела рядом с дочкой и обняла её.
Они долго так сидели в объятьях на полу. Мустафа не мешал им. Он показывал детям свой дом и сад.
— Ты будешь тут жить, Мустафа, — говорил араб Матвею. — Это всё будет и твоим тоже. Здесь другая жизнь и другие правила. Я тебя всему научу.
Мальчик смотрел на всё и слушал, открыв рот от изумления. Младшие просто восхищались увиденным. Попугай в клетке проворчал: «Аллях, аллях…»
Дети сначала испугались, а потом заинтересовались птицей. Когда попугай говорил человеческим голосом, Матвей заливался смехом.
Мадина иногда что-то шептала по-арабски. Ярина не понимала. Она никак не могла поверить, что эта девушка её дочь. Не могла поверить и в то, что Лиля тоже ей родная. Так долго мамынька ждала этого момента, так уговаривала Ивана познакомить её с дочерью…
От мыслей о Покровском стало не по себе. Она пошевелилась, захотелось вдохнуть полной грудью. Мадина подняла голову, провела рукой по волосам Ярины.
— Умми…Умми, какая ты у меня несчастная. Я чувствую, что твоё сердце — это твердый камень. Он бьётся то медленно, то тревожно… Кто обидел тебя, умми?
Мадина опять прижалась к Ярине.
И опять Ярина оглядывалась по сторонам, словно искала поддержку. Незнакомое место, незнакомые чувства, незнакомая девушка, прижимавшаяся так сильно, что дыхание перехватывало — всё это вызывало панику.
Мустафа показал детям комнату. И, оставив их в ней под присмотром служанки, вернулся в гостиную.
— Хватит уже пол мять, — ласково произнёс он. — У вас будет много времени на объятья. Гостям нужно отдохнуть. Займись матерью, Мадина.
Жена Мустафы кивнула, встала с пола, взяла мать за руку и повела в купальню.
Там попросила Ярину раздеться. Та долго не соглашалась, но Мадина настояла на своём.
Две светловолосые девушки подхватили Ярину под руки и подвели к глубокой каменной ванне. Помогли ей забраться.
Ярине было невероятно стыдно, когда нежные руки девушек касались её лица, груди, интимных мест. Несколько раз хотелось выпрыгнуть из ванной и убежать далеко. Но блаженство от тёплой воды, от массажа, от ароматов вскружило голову.
Она просто закрыла глаза и больше не сопротивлялась. Сколько по времени длилась эта процедура, Ярина не знала. Но для неё она была вечностью.
После купания её облачили в длинное бархатное платье тёмно-зелёного цвета и тапочки из верблюжьей шерсти. Сначала они неприятно покалывали стопы, а потом Ярина привыкла, и эти тапочки стали самыми любимыми.
Взглянув на себя в зеркало, мамынька обомлела.
Зелёный бархат, казалось, переливался даже при тусклом свете. Он был красивым, приятным, слегка холодящим тело…
Ярина никак не могла поверить, что это всё происходит с ней.
Девушки между тем усадили её за туалетный столик. Заплели тугие косы, потом замотали их в пучок на голове. Повязали платок. Ярина не узнавала себя. Ей казалось, что её облачили не только в чужую одежду, но и кожу поменяли на чью-то другую. Такой нежной кожи у неё не было никогда. Ярине и раньше приходилось пользоваться кремами и другими средствами красоты в те времена, когда воспитывала Лилю. Но ощущения были совершенно другими.
Взглянув на свои пальцы, Ярина не могла оторвать от них взгляд. Они словно стали длиннее, ногти аккуратно подстрижены и блестят от масла, которое сейчас нежно втирала в пальцы Ярины одна из девушек. Мамынька даже не запомнила, когда ей успели остричь ногти, так всё было неестественно, в каком-то тумане.
Мадина вошла в купальню, когда Ярина была полностью готова. Девушки поклонились и вышли.
— Умми, какая ты красивая. Как красиво тебе в моём платье. Это моё самое любимое, а для тебя мне ничего не жалко.
Мадина взяла мать за руку и повела в гостиную.
Там сидел Мустафа. Развалившись на диване, закинув ногу за ногу, он слушал невысокого мужчину, что-то быстро говорившего. Кивал головой. Мужчина подсовывал какие-то бумаги, Мустафа долго в них вчитывался, потом одни откладывал в сторону, а другие подписывал и отдавал обратно.
— Это помощник Мустафы по финансовым делам. Мустафы так долго не было, что накопилось много, очень много бумаг, и их все нужно прочитать. То, что не очень важное, Мустафа подписывает сразу. То, что требует изучения, откладывает и будет ещё много месяцев решать эти вопросы, — сказала Мадина Ярине.
Ярина молчала. Она ещё ни слова, кажется, не произнесла. Увидев жену и Ярину, Мустафа махнул рукой, и помощник мгновенно покинул гостиную.
Араб потянулся на диване, поднялся с него и подошёл к женщинам.
— Мать-орлица, — тихо сказал он, — рано мне ещё спрашивать, нравится тебе тут или нет. Я не буду тебя тут удерживать. Присмотрись, может быть, этот дом станет пристанищем до последнего твоего дня. Если ты захочешь домой, скажи мне, и я тотчас отправлю тебя назад. Но пока не давай ответ. Просто стань наконец-то матерью моей Мадине и мне…
Мустафа опустился перед Яриной на колени, поднял голову и прошептал:
— Умми, стань и моей матерью, прошу…
Продолжение тут
Сегодня желаю всем замечательного дня. Спасибо, дорогие читатели, что вы со мной.