I
Эта история случилась ранней весной, когда профессор Преображенский из любви ко всему растущему отказался переделывать Шарикова в собаку. Находясь под впечатлением от Аиды, он прописал Шарикова в квартире и дал ему почетное звание второго помощника, после Зиночки.
II
Многие считали Шарикова собакой. когда он узнавал об этом, удивлялся и спрашивал: “А почему?”
III
У Шарикова была большая зелёная папка с заглавием “КАК”. Как у Лабрадора из соседнего подъезда. Как у болонки дамочки. Как у соседа по очереди в абырвалг. Пунктов было много, за каждым следовало пояснение. Лабрадоры лоснились, болонки подвизгивали, сосед был обшарпан.
Это была картина мира. Невошедшие в папку “КАК” из мира исключались.
IV
Шариков любил музыку. Она отдавала вибрацией в его штанах и затмевала мозги. Музыка стала для Шарикова наркотиком, до того момента, пока он не понял, что так же она влияет на остальных. Тогда он организовал своё первое собрание: «Стань как он.». Под собачий вальс присутствующие вибрировали синхронно.
V
На деньги, вырученные с выставок, Полиграф Полиграфович Шариков купил радиостанцию. Завтрак, обед и ужин по расписанию с радиослушателями. Конечно, вещание во всех концах планеты. Борьба за радиослушателей. Ночные эфиры с Полиграфом и слоган:
“Все взять и поделить, Всем людям раздарить,Того, чего, кого,Не достаёт его”.
Слоган пели хором Швондера.
VI
Шариков бессознательно продолжал завидовать породе. Овчарок он презирал за преданность, колли ненавидел за прически. Или наоборот, по привычке презирал государственных служащих, у которых обед только один раз в день, и ненавидел фиф за неприступность.
Часто перед сном он задавал себе вопрос: «Так госслужащие или овчарка? Все таки не понимаю.»
VII
Шариков ставил эксперименты над едой. Особенно он любил колбасу. Это было связано с тем, что большую часть жизни он ей только кости. Сотрудникам радиостанции он выдавал деньги на сухие пайки, после чего подменял местами у кого уши, у кого язык. Этому он научился у профессора Преображенского, но лучше чем тот, он это сделать не смог.
Не подходил Катьке из бухгалтерии язык Оли буфетчицы. Она в нем путалась, спотыкалась, подскальзывашась, а потом долго лежала в больнице, так что радиостанция оставалась без зарплаты.
VIII
Шариков любил рыб. Жаренных и в аквариуме. Когда он на них смотрел, он представлял людей, и наоборот. Он подбирал любимым женщинам платья в цвет их пород. “Бегунова? Значит будете Карасиковой”. И любыми способами переносил взаимоотношения знакомых ему людей в свой аквариум, то подкармливая из хлебушком, то вытаскивая их из воды. Аквариум стал его вторым домом, в котором он так ни разу не пожил.
- А может просто рыбкой стать? - часто напевал он себе под нос.
IX
Шариков ходил в оперу. Все то время, пока Преображенский был в отпуске и отдал ему свой абонемент. Оперу он ценил за бутерброды и декольте. И за Швондера, который был всегда рядом. Вместе они пели под аккордеон арии, перефразируя их на социалистический лад:
“Довольно, встаньте,Вы должны.”
X
Шариков любил женщин по собачьи. Долго отучался от привычки виться между ног. Собакам снизу видно все лучше. И всегда от них чего то ждал - срабатывала память на сердобольных женщин, выходящих из магазина. Он часто машинально бежал к ним на тепло, чтобы вылизать. Профессору Преображенскому так и не удалось видоизменить первопотребность.
Xl
У Шарикова была плохая память на имена. Встречая кого-либо, он первым делом думал - “плешивая” или “только из парикмахерской”, и только потом говорил:
- Машенька!
- Я не Маша, Ира.
Очень извиняюсь, друг мой. Хотя сам понимал, что это ему не друг, потому что не собака.
Xll Первое, что увидел профессор Преображенский, когда вернулся из отпуска, была записка: “Женился на Швондере, радио возьми на себя”.