Состояние недоумения и разочарования охватило Николь сразу после известия, что Уолтер погиб в автокатастрофе. Жаль, что она не успела увидеть его лицо, когда он собирался отдать ей свой пистолет. Если бы Уолтер настоял на своем и спустился к ней по лестнице, она наверняка первая помогла бы ему, а потом, быть может, и простилась бы с ним навсегда. Но он предпочел сломать себе шею, чем быть вынужденным объясняться с ней.
Одежда, которую она захватила с собой, гласила: «Приготовьте сердце к смерти». По крайней мере, так поступал Уолтер. Но Николь не хотела умирать. Она хотела жить и работать.
Расстроившись, Николь достала телефон. Уолтер не очень откровенничал с ней, и она не могла позвонить ему и рассказать, как он ей безразличен. Но она решила, что сделает это в последний раз, когда вернется в церковь Святого Климента. В горле стоял ком. Николь не знала, что сказать. На глаза наворачивались слезы. Николь была совсем одна. У нее не было близких людей, кроме этого мужчины, которого она, как ей казалось, любила.
«…Теперь уже поздно, – подумала Николь, – мне уже никогда не удастся поговорить с ним. Я ничего не смогу ему объяснить. Я не смогу заставить себя отправиться к нему на свидание. Или смогу? В любом случае, я больше никогда не увижу его…»
– Николь, что с тобой? Ты выглядишь измученной. Ты так не пойдешь сегодня вечером на вечерний концерт?
– Нет, Роуз, спасибо, но у меня что-то голова разболелась, а вечером я, как правило, плохо себя чувствую. – Николь прижала к вискам кончики пальцев и попыталась заглушить нараставшую боль.
– Брось, у тебя ничего не болит. Ты отлично выглядишь. Просто не совсем хорошо себя чувствуешь.
И все же Николь попыталась пересилить себя.
Николь в задумчивости смотрела в окно.
Ее сын сидел напротив нее за столом.
Сын ее был настолько не похож на нее, что ей иногда хотелось задушить его собственными руками.