Помните, как это было у Цветаевой?
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет, –
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет...
Меня всегда трогали эти стихи, и когда я оказываюсь на кладбище, я всегда рассматриваю памятники людей, стараясь оживить воображением и догадками их судьбы. Ведь пока людей помнят – они живы.
Знаю, это иррационально, но мне хочется думать, как и Цветаевой, что когда настанет моё время, кто-то такой же любопытный и живой станет у моего камня, прочитает даты, извлекая из небытия память обо мне, тем самым ненадолго оживляя... 😉
Место действия: Кузомень. Старинная поморская деревушка на берегу Белого моря. Когда-то здесь был еловый лес, но люди вырубили его и песок, приносимый с моря, стал медленно превращать село в пустыню. Сейчас осталось не более восьмидесяти человек, часть из которых приезжие. А ещё осталось старинное кладбище (селу без малого четыре века), которое постепенно погружается в пески, унося с собой последние воспоминания о живших тут людях.
Вот, например, могила Тарабуева Павла Ивановича. На фото бравый служивый. Дата смерти – июль сорок первого. Скорее всего пал в боях за Родину.
Но очевидно, в возрасте сорока семи лет у него появилась дочь. Может и не первая. Антонина Павловна. Памятники относительно новые. Возможно в селе до сих пор живут потомки.
Многие могилки огорожены серыми заборчиками, которые кажутся весьма древними.
Под стать валяющимся тут и там крестам. Может так и должно быть? Умер человек, поставили деревянный крест, пока живут его дети и внуки крест простоит, а дальше всё одно – никто поминать не придёт. К чему ему тогда стоять. Пусть природа забирает взятое на прокат дерево.
Жизнь в Кузомени явно не из лёгких. На кладбище много детских могил. Три года, два года, год. И вот что примечательно: могилы довольно старые. Пятидесятые года, шестидесятые, семидесятые. Но тем не менее ухоженные.
Понятное дело, что не потомками. Какие у детей могут быть потомки. То ли родители до сих пор живы, то ли братья и сёстры.
Хотел включить в эту заметку ещё одно примечательное захоронение девятнадцатого века поморских крестьян, но начал интересоваться этой темой и закопался в истории. Думаю, напишу отдельный очерк. Так что подписывайтесь, чтобы не пропустить. А впереди ещё дорога в Арктической пустыне, сама деревня Кузомень, дикие лошади, Варзуга, и много другого, что я повстречал на Терском береге Белого моря. Не переключайтесь
