Юноша принялся гладить кота, и тот от удовольствия стал мурлыкать, поворачивая голову то вправо, то влево, то вверх, то вниз, и наконец улегся у него на коленях.
— Ты не знаешь, где тот человек, что купил у меня яд? — спросила она, положив руку на поясницу.
"Умеет говорить на моем языке", — подумал Гарольд. Однако пришлось рассказывать в который раз о жизни старшего сыщика, о том, как он, Гарольд, стоял у причала, когда шхуна уходила в свой последний поход в дальние страны.
Как и ожидал Гарольд — от него ждали краткого ответа. Гарольд не солгал — он и сам собирался вернуться в Северную Африку и хотел бы, чтобы старший сыщик был там.
— Тебе лучше поторопиться, — продолжал незнакомец. — К вечеру море успокоится, шхуны начнут возвращаться домой.
Гарольд стал искать взглядом на берегу лодку, но ее там не было. Тогда он пошел к огороженному канатом клочку суши. Там стояло несколько лодок и суденышек, груженных бочонками и корзинами.
Юноша сел на ближайшую лодку и отплыл.
В эту минуту на берегу раздался крик — и кто-то, размахивая руками, побежал к тому месту, где только что была лодка. Послышался треск ломающихся сучьев, кто- то неистово закричал.
Крик тут же прекратился. Гарольду показалось, что он чем-то огорчен. Непонятно только, чем. Незнакомец уже приближался к тому, что осталось от лодки. Когда он приблизился, Гарольда охватил приступ страшного любопытства.
Знойную ночь, нарушаемую лишь гудением насекомых, освещали языки пламени. Вверху у самой кромки залива горел костер. Блики плясали на границе воды и суши. Вокруг костра на траве и на пучках ивняка расположились женщины. Их было совсем немного, человек десять — пятнадцать. Они сидели в креслах и лежали на траве. Несколько женщин стояли, склонившись над котелками и сковородками, другие отвязывали от столов и телег корзины.