Это крестьянки Рязанской губернии, сфотографированные в 1910 году. Но что за нарядный ребенок на руках, как думаете? Уж больно роскошная одежда на нем. А чепчик-то какой! Легко подумать, что ребенок принадлежит кому-то зажиточному, а крестьянка - кормилица. Но не все так просто, кормилицы ведь жили в хозяйском доме, пока кормили ребенка. А тут фото снято явно на фоне деревенского дома. Так что получается, ребенок крестьянский. Откуда же такая одежда у достаточно небогатых людей, у которых даже ради фотографии не нашлось обуви, получше лаптей, да и дом явно не выглядит зажиточным. Люблю такие загадки, но ответа на них вряд ли удастся найти, одни лишь домыслы.
Хотя, вот тут маленькие детки тоже нарядно одеты. Старшие дети, как и взрослые, в национальной традиционной одежде, а детишки немного выбиваются и одеты явно по городской моде. Интересный диссонанс.
Правда, тут, в отличие от предыдущих крестьянок женщина (на фото слева) в современной нарядной одежде. Возможно, это она так модно нарядила малышей.
А вот еще изба явно бедная. Первый признак бедноты - соломенная крыша. Да и общая изношенность постройки. А труба в доме кирпичная...
Хотя бедняцкие избы были зачастую вообще без трубы и могли топиться по-черному (на фото пример черной избы).
Либо, если труба и имелась, то была деревянной.
Но вполне можно предположить, что дом построили зажиточные люди, которые вскоре обеднели. Дом износился, а труба кирпичная долговечная, потому так и стоит.
Буквально недавно читала о мужчине, который собрал сведения про свою родословную. Родословная его оказалась очень глубокой – крайний человек, до которого удалось докопаться, упоминается в переписи Архангельской губернии 1585 года. И вот даже у него есть несколько упоминаний про обедневших родственников:
В писцовых книгах, которые есть в открытом доступе в интернете, можно найти много удивительных записей. Например, «Двор пуст Евсея Громова от хлебной скудости покинул впусто, а сам живёт на Большом погосте в трапезниках ходит по миру», «выслан в работники в Санкт Питербурх в прошлом 712‑м году и там умре»,
«Изба пустая смертного убойца Захара Елфимова а он Захар седит в Каргополе в тюрьме». В одной из таких книг Дмитрий и отыскал своего родственника.
В писцовой книге 1585 года есть запись: «За рекою, за Вычегдою, деревня Выямково, двор Фильки Клименьева пуст, Филька обнищал».
Обнищать раньше было очень легко: болезнь стада, неурожай, пожар, неожиданная смерть основного кормильца, да мало ли что. И вот ты из зажиточного становишься нищим. И из былой роскоши осталась лишь кирпичная печь, да, возможно, нарядное традиционное свадебное платье, которое перешло тебе еще от бабушки, и хранишь его до последнего.
Но продолжая заявленный в заголовке диссонанс. Вот еще одно интересное фото контрастов. Мельница, разъезженная дорога, наверняка грязь, и такие нарядные дамочки по ней прогуливаются. И даже фотографа прихватили, чтобы их снял. Раньше ведь не гуляли с фотоаппаратами, и не могли просто так достать технику из кармана, чтобы сфотографировать что-то понравившееся. Тут явно имеет место подготовка. Вероятно, женщин заранее решили сфотографировать именно на таком фоне. Интересно, чем он привлек?
Тоже мельницы. Почти что избушки на курьих ножках. Тут ничего необычного, просто кадр захотелось показать, что-то в нем есть сказочное. Жалко, все это в прошлом, и почти нигде не сохранилось, а то ведь такие мельницы выглядят просто потрясающе.
Тоже интересный момент. Люди часто смотрят на старые фото и о материальном положении судят по тому, что на женщине надет нарядный головной убор, есть кольца, сережки (вполне возможно, что и золотые) и прочие украшения. И думают, что это говорит о достатке изображенного на фото человека.
Но на самом деле это говорит лишь о том, что люди были готовы тратить последние деньги на украшения. Стремление к выживанию и красоте - одно из важнейших стремлений. Но достатка при этом у людей могло не быть, а условия жизни могли быть тяжелейшими.
Недавно я цитировала художника А.А. Борисова, путешествовавшего по Арктике в конце 19, начале 20 века. И про тех же ненцев он писал вот что (на этом фото женщина-саами, тоже кочующий северный коренной народ):
«Вообще жизнь в Большеземельской тундре не сладка. Еще более горькой должна она казаться такому самоеду, у которого нет даже юрты, и он принужден (летом, по крайней мере) жить просто под лодкой. Зимой же какой-нибудь самоед из жалости к нему и его семье пустит к себе в чум.
Но, невзирая даже на такие лишения, всё же в тундре нередко встречаются модницы. Вот самоед ушел на охоту ловить рыбу или убить зверя, чтобы не умерли с голоду его жена и дети. А самоедке и горя мало. Ее привлекает больше всего на свете красный кусочек сукна. Она осторожно, любовно достала из своего мешочка красный лоскуток, и вся погрузилась в него. Она вырезывает и вышивает пестрый самоедский рисунок на подоле своей малицы, дабы еще больше понравиться своему косоокому мужу.
Тут же возле лодки-жилья расположено незатейливое самоедское добро: котелок для варки мяса и рыбы, чайник для чая, без которого самоеды не могут прожить ни одного дня. Красный в виде гроба ларь, в котором хранится масло на случай встречи дорогого гостя в тундре; хлеб, пожалуй, такой же старый, как и сам самоед. Тут же в ларе в ветхой тряпочке завернуты любовно идол и нередко вместе с иконой».
Это же относится не только к коренным народам. Люди всегда стремились к красоте. Недаром так кропотливо украшали свои платья, свои дома, свои инструменты. Денег у людей, может, и нет. Но они будут добывать речной жемчуг или красивый мех, будут прясть и красить нитки естественными красителями, будут месяцами высиживать за вышивкой и прочими мелкими работами, но по возможности окружат себя красотой. А условия жизни и комфорт при этом могут быть не сильно лучше, чем у последних современных маргиналов. Вот такой диссонанс, не всегда понятный уже в наше время.