В дашкином лесном краю - ужи и гадюки.
Гадюки маленькие, верткие, опасные, серебристые или черные, а ужи толстые, как электрические провода, с желтой бабочкой в районе шеи. Если у ужей есть шеи, конечно...
Гадюки могут укусить Дашку, а до города сорок километров, и вряд ли ее довезешь ...Ведь Дашка маленькая,худая , как стручок, с короной пружинистых волос на голове.
Но все равно мы ходим по траве за воротами.
Сначала я, как бронетранспортер, потом Дашка ,держась за мой подол сзади, потом толстощекая Мирка. Ей только три, она еще мало осознает опасность.
Мы ходим за огород, там яблоня. Маленькая, как лилипут , с толттым стволом, как у японской сакуры, и вся облепленная пунцовыми твердыми яблоками.
Во всей деревне ,где живет Дашка, выбриты дворы. Выбриты до последней волосинки.
Для того, чтобы разглядеть змею, если она ползет по косогору.
Люди расправляются здесь со змеями лопатой.
Отрубают им головы, и они, извиваюсь, умирают на желтых дорогах и плотных ,лысых дворах.
Другое дело ужи..
Сигналя людям своими желтыми бабочками, они могут заползать во дворы и полисадники и их не тронет никто.
Или почти никто.
Мы с Дашкой знакомы с одним ужом.
Он живет в дашкиной теплице.
Периодически дашкин отец берет его в суровой рукавице и вышвыривает за ограду в березовую рощу, но он опять приползает назад.
Это именно он съел зеленую лягушку, что жила в дашкином пруду.
А может та просто лопнула от жадности. Последнее время была очень толстой...
Дело в том , что у Дашки в пруду караси.
Маленькие недокормыши.
Дашкина мама их кормит плохо. И караси не толстеют.
Живут просто так, питаются личинками на прибрежной траве.
Но когда мы отвоевываеи с Дашкой у ее мамы кусок хлеба, картошку или старую кашу, то идем их кормить.
И они жадно расхватывают угощение.
И всегда... всегда из кустов ивняка показывается во время кормешки лягушка. Она подплывает прямо к подножию берега, смотрит на нас бессмысленными глазами, просто таращит их и взбирается иногда на особо большой кусок , качаясь на нем, как на обломке корабля, не желая отдавать его карасям.
Она пытается кусать его беззубым ртом, но ничего не получается , лягушки не едят хлеб, и она разочарованно спускается в тяжелую прудовую воду.
Все это было до конца августа, но в конце лета лягушка исчезла.
Наверно, ее съел уж. Потому что его видели в пруду. Он проплывал по глади пруда, посверкивая своим длинным извилистым телом.
Вы видели хоть раз , как ужи едят лягушек?
А мы видели.
Мы нашли его возле теплицы , в двух шагах от грядки с горчицей.
Сначала мы подумали,что у него разможжена голова. Но потом пригляделись к этому нелепому месиву у основания тела и поняли, что это просто лягушка, которую он не может проглотить.
Вернее коричневая жаба.
Уж лежал, напрягшись, пытаясь сделать глоток огромной глазастой жабой. Она торчала из его пасти упругим торсом и вытаращенными глазами и пульсировала.
У нее билось сердце.
Так билось сердце, что мы слышали этот стук Этот последний, смертельный стук сердца, его просьбу...
Вся задняя половина жабы была уже проглочена. Но жаба сопротивлялась.
Мы взяли тонкий прутик и побили ужа по голове.
Он , выплюнул жабу, и она скакнула.
Потом они лежали на разных грядках. Уж на гряке с морковкой, а жаба в горчице. Она все не могла придти в себя.
Сидела между кустиками с повинной головой и грузно опущенным задом .
А уж, голодный, лежал среди упругих хвостиков морковки, по- видимому, разочарованный и раздосадованный.
Зато Дашка взмывала от радости в самое небо. И, барахтая в нем ногами,кричала неведомое : ,,Иго....го...,,
Потому что её пятилетнее сердце радовалась спасению одного существа на земле.
Днем мы ходили с ней на речку Песочную.
Она заглядывала там в трубы под песочной дорогой, кричала, гоняя застрявшие. листы, гогокала, а потом пробежала, несясь домой в сантиметре от черной гадюки, притаившейся в траве у дороги и уже раскрывщей свою зловещую пасть... И- го -го...
Читайте...