Октябрь 2018
Не знаю, насколько можно верить. Записки об иностранцах, переехавших на ПМЖ в Россию. Отличие во взглядах на семью и воспитание детей. Самостоятельность, бесшабашность, отсутствие постоянного контроля взрослых, преступления/наказания.. Как минимум, эти приезжие иностранцы и их дети знали русский язык и могли общаться (семьи бывших граждан СССР по программе возвращения на родину? Есть такая, отправят скорее в провинцию, а не в столицы)
Это и финской мальчик, наябедничавший на курящих одноклассников (и его папа, сумевший помочь сыну исчерпать конфликт), и 14-летний немецкий мальчик с девиантным поведением, тоже “перевоспитанный” папой…
http://www.sdelanounih.ru/oni-vybrali-rossiyu-istorii-iz-zhizni-inostrancev-v-rf/
Микко, 10 лет, финн настучал на одноклассников. Его вчетвером избили одноклассники. Как мы поняли - избили не очень сильно, сбили с ног и настукали рюкзаками. Причиной было то, что Микко наткнулся на двоих из них, курящих за школой в саду. Ему тоже предложили курить, он отказался и тут же сообщил об этом учительнице.
...[Жизнь в России - ] непривычен её внешний антураж и какая-то беспечность и непричёсанность. В майские выходные (их тут несколько) мы пошли за покупками; новый друг Ганса присоединился к нам [...] он явился босиком, и на улице, идя рядом с мальчиками, я была натянута, как струна - мне казалось каждую секунду, что сейчас нас просто задержат, и мне придётся объяснять, что я не мать этого мальчика. Но несмотря на его внешний вид, он оказался очень воспитанным и культурным. Кроме того, в Австралии я видела, что многие дети тоже ходят примерно в таком виде.
...Помявшись перед самым уходом, участковый спросил, склонен ли Макс вообще к асоциальному поведению. Пришлось признать, что склонен, более того - ему не нравится в России, но связано это, конечно с периодом взросления и должно пройти с возрастом. На что участковый заметил, что мальчишку надо было выдрать после первой же его выходки, и дело с концом, а не ждать, пока он вырастет в вора. И ушёл.
...Русские очень странный народ, они не стригут свои газоны и не нанимают детей на развозку почты… Работа, которую нашёл Билл, оказалась "работой на плантации" - за пятьсот рублей он полдня вскапывал ручной лопатой здоровенный огород у какой-то милой старушки. То, во что он превратил свои руки, напоминало отбивные с кровью. Впрочем, в отличие от Энн, сынок отнёсся к этому скорей с юмором и уже вполне серьёзно заметил, что это может стать неплохим бизнесом, когда руки попривыкнут, надо только развесить объявления, желательно цветные. Энн он предложил войти в долю с прополкой - опять же ручным выдёргиваньем сорняков - и они тут же поругались.
Поиск автора выводит на О.Н.Верещагина, писателя и сельского учителя из Тамбовской области, возможно там до сих пор такая жизнь, где
девятилетние (и десяти-, и так далее позже) дети по здешним обычаям считаются во-первых более чем самостоятельными. Они уходят гулять со здешними ребятишками на пять, восемь, десять часов - за две, три, пять миль, в лес или на жуткий совершенно дикий пруд. Что в школу и из школы тут все ходят пешком... А во-вторых, тут дети во многом считаются общими. Они могут, например, зайти всей компанией к кому-нибудь в гости и тут же пообедать - не выпить чего-нибудь и съесть пару печений, а именно плотно пообедать, чисто по-русски. Кроме того, фактически каждая женщина, в поле зрения которой они попадают, тут же берёт на себя ответственность за чужих детей как-то совершенно автоматически
Судя по некоторым признакам, заметки написаны не ранее 90-х годов (Косово, няни в состоятельную семью - это точно не времена СССР). И, несмотря на художественную обработку, вряд ли эти истории - совсем уж выдумка, не основанная ни на каких фактах и опыте реальных людей.
Тем более, что люди, переезжавшие сюда были даже во времена СССР, например коммунист-ученый Арнольд Локшин со своей семьей в 1986. Интервью с ним: https://www.mk.ru/social/2017/04/17/sbezhavshaya-iz-ssha-v-sssr-semya-lokshinykh-perezhila-krutye-metamorfozy.html Я помню эту историю уже во время гласности, когда Запад начинали скорее хвалить, чем ругать. Но уже тогда было ясно, что эту семью “хорошо приняли” - работа, квартира в Москве.. Обычного советского быта они вряд ли хлебнули (хотя теперь, годы спустя, я пытаюсь вспомнить, что же было ужасного? Но ничего, кроме мытья полов в классе раз в месяц холодной водой и рваной, вонючей тряпкой… ну и то - принесла бы свою старую футболку, будь я поумнее.. Трамвай был переполнен, толкучка, если в школу рано надо или из секции вечером - трудно было влезть. Очередь в гастрономе за молоком (и бутылки стеклянные надо было тащить сдавать). Подневольный труд в сельском хозяйстве (сезонно) - ну так никто не умер, даже на пользу, меньше белоручек да и коллектив как-то сплачивался.. Идеологическая зашоренность была, но в конце 80-х сходила уже на нет (в комсомол я так и не вступила, лень было зубрить уставы). Пионерлагеря - да, те что я попала были как в фильме “Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен”, только пионервожатые наши уже смирились с Системой (таких, как Валечка, мне не встретилось). Но знакомым-ровесникам везло иногда, как выяснилось, и на другие лагеря. Зато весь город был наш, прогулки, кружки, секции. Бывали конфликты среди детей, но их решали чаще без вмешательства взрослых. Старшие дети обучали младших играм, но и третировали иногда тоже. Взрослые вмешивались, когда ситуация выходила, с их точки зрения, “за рамки”. Но у взрослых была своя жизнь и заботы, и это дети чувствовали. Домашние обязанности были у всех детей (уборка, мусор выбросить, в магазин, за младшими в садик).
В семье Локшин, судя по интервью, все хорошо, дети выросли американскими русскими получили образование и гражданство, в период смутных 90-х подрабатывали преподаванием английского, т.е. не бедствовали. Но, видимо, сменили взгляды на более либеральные (в ВШЭ, где они учились, такое легко), а отец остался убежденным коммунистом, поэтому разрыв в семье...
Сейчас (в больших городах, густонаселенная местность) “период обучения” социальным навыкам очень длинный и проводится взрослыми, а не старшими детьми. Часто дети под постоянным контролем до конца начальной школы. Когда ребенок усвоил наконец кучу правил, его выпускают в стаю сверстников - предполагается, таких же “воспитанных и примерных”. Если это совпало с периодом препуберата (созревание организма-то отложить невозможно), то результаты могут быть самые непредсказуемые. Но сегодня взрослые (якобы и так живущие в условиях постоянного стресса) очень ценят свой комфорт и спокойствие, чтоб еще добавлять себе головную боль вроде “подрался во дворе”, “одна домой со школы идет” или “курить пробует”. Проще держать ребенка под присмотром, как та мама описывала: в Германии, я была не очень довольна тем, что он много сидит за такими игрушками // компьютерными стрелялками - ЛЛ//, но так его по крайней мере не тянуло на улицу, и я могла быть за него спокойна.
То, что это как раз ненормально, не понимает целое поколение сегодняшних городских родителей, даже если сами они росли в других условиях, но тогда не было всей этой открытости и разговоров о всякой чернухе, мир вне дома казался безопасным местом. Выход мне видится один - создание дачных анклавов (gated community) с народной дружиной для патрулирования территории.. Все равно молодежь будет безобразничать (так уж устроена природа, они проверяют границы мира), но не до беспредела. В целом я верю, что люди - хорошие.
Когда-то давно я давала ссылку(2011) на статью Маленькие Американцы в Московской Школе. Но там дети пошли без языка, в частную дорогую школу в середине нулевых. Интересен был комментарий Калеба Данилова - американского журналиста, проведшего пять лет в московской школе в 80-е (его отец тоже был журналистом). Вот что он пишет в подробностях:
On the streets, in the courtyards, I was covered in stares from disapproving dough-faced babushkas and open-mouthed teens as I sped up and down the tree-lined boulevards in electric blue roller skates, a blur of color against the drab, grey apartment blocks. I loved being looked at, and I didn’t have to do much of anything to widen Russian eyeballs. [ Все смотрели на меня уставившись, с широко открытыми глазами, когда на своих электрических роликах я разъезжал по бульвару // В 11 лет -ЛЛ, ролики были видимо “с мигалками”//...] Moscow was a safe place, especially for foreigners, and particularly for Americans. We were KGB territory, and no Russian wanted to be brought within their purview. [ Москва была безопасным местом, особенно для иностранцев..] I idled for hours on courtyard benches or down by the train tracks, roamed Gorky Park and the city’s swimming holes. The whole place was mine, as long as I was home by a certain time, walked our dog Zeus twice a day, and wasn’t grounded. Which was often. [Город был мой - трамвайные пути, парк Горького, городские пляжи. Я должен был лишь вовремя возвращаться домой...] To help me learn the language and culture, my father enrolled me in Russian school. School No. 80, as it was called—six-hundred Russian students and one American in Soviet school uniforms. I wasn’t allowed to join the young Pioneers, the communist organization for schoolchildren, though I longed to have my neck splashed with that crimson scarf and tied in a special knot, just like my classmates. “It wouldn’t be proper,” the school principal told me when I tried to make my case. I was there, but not all the way. Still chuzhoi, a stranger. [Чтобы я выучил язык и приобщился к культуре, папа отдал меня в советскую школу.. Мне не разрешили вступить в пионерскую организацию, а я так хотел этот алый галстук, завязанный специальным узлом. Но директор сказал: “Нет, этого не следует делать”. Я все еще был чужой..] After my first politinformatsiya, or political information class, where topics included the East Bloc cities U.S. warheads were sniffing at and the fastest routes to the school’s basement tunnels in case of attack, my homeroom teacher, Yelena Nikolaevna, told me I could go home instead. The irony of being denied the plan to escape my own missiles was lost on me at the time. I was just psyched to skip out early. [ Первая политинформация, где обсуждали размещение американских ракет у границ Восточного Блока и план эвакуации в бомбоубежище в случае воздушной тревоги. После классная руководитель сказала мне, что я могу в следующий раз не оставаться, а идти сразу домой. В отказе учить меня спасаться от наших же ракет было что-то ироничное, но я тогда этого не понимал ]
Неудивительно, что с мальчиком подружились “оппортунисты” (тогда бы сказали - хулиганы), научили курить и проч., он привозил им множество вещей из Америки после летних каникул, отец был занят и с сыном не находил общий язык, а потом отца обвинили в шпионаже (у того был пособник (“source”) - Миша, тот собирал заметки из советских газет, касающихся Афганистана. В момент передачи конверта с этими заметками и задержали их. Если б журналист сам читал газеты и делал вырезки - никакого шпионажа бы не было… Таковы правила информационной войны (она ведется до сих пор).