– Ты же понимаешь, что без тебя и часа не пройдет, как меня прикончат, – напомнил он.

– Да, но… – Только повидаться! И сказать, что у меня все хорошо. – Они не… – У меня не хватило мужества сказать ему, что его просто не захотят видеть. Что его родители считают сына мертвым, а увидев его точную копию, посчитают это не чем иным, как обманом, пусть даже и очень правдоподобным. – Они захотят, – возразил на мои невысказанные слова. – Мне известно, что КРВЧ запрещает нам общаться с родными, но они не знают моих родителей. И братишку Дэвида… – Каллум провел рукой по коротким темным волосам. – Мы и вправду были очень дружны. Думаю, он захочет увидеться. Я тоже не знала его родителей, но могла предугадать реакцию, когда на пороге их дома появится какой-то монстр, похожий на умершего сына. – Сколько твоему брату? – спросила я. – Тринадцать. – Он не заболел на пару с тобой? – Нет, – помотал головой Каллум. – Когда я умер, он был совершенно здоров. Наверное, тринадцатилетний подросток скорее примет рибута, чем взрослый, с учетом того, что ему самому в любую минуту грозит подобная участь. И все-таки мне не нравилась затея с родителями. – По-моему, тебе нельзя к ним идти. – Я должен, – ответил он и заправил мне за ухо непослушную прядь. – И будет лучше, если со мной пойдешь ты. Я вздохнула: он пойдет – со мной или без меня. – Ты же понимаешь, что без тебя и часа не пройдет, как меня прикончат, – напомнил он. – При нынешнем раскладе я буду поражена, если мы вообще выберемся из Розы. – Ты только что в одиночку убила девять офицеров. Я думаю, что все обойдется. – Он прислонился к стене и крепко обнял меня за талию, когда я попыталась сойти с его колен. – Каков наш план? Уходим из Розы сегодня же? – Мне кажется, завтра ночью будет лучше. Согласен? Сейчас они начеку и ждут прорыва. Каллум согласно кивнул: – Побудем здесь. Наверное, этот район они больше проверять не станут. – Хочется верить, – отозвалась я, вставая с его колен и устраиваясь рядом. Он вложил свою руку в мою и нежно поцеловал в щеку. Я придвинулась чуть ближе, и, когда его теплое плечо коснулось моего, мне пришлось опустить голову, чтобы скрыть глупую улыбку, которая предательски расползалась по лицу. Глава двадцать первая – Рен! Когда я повернулась на приглушенный голос, шею пронзила острая боль. Чувствуя под щекой что-то теплое и прочное, я с трудом заставила себя разлепить веки. Моя голова лежала у Каллума на плече. Я заснула. С удивлением втянув в себя воздух, я резко села и огляделась – нет ли опасности. Пустынные улицы заливал свет раннего утра. – Я подумал, что ты захочешь выйти до общего пробуждения, – объяснил Каллум, улыбаясь краешком рта. – Я что, уснула? – тупо спросила я. – Да. – Извини. – Я не могла поверить, что просто взяла и вырубилась. На несколько часов. К нам мог подкрасться кто угодно. – Ничего страшного, – сказал Каллум и потянулся. – Я бодрствовал и нес вахту. К тому же во сне ты такая хорошенькая и совсем не страшная. Мои щеки залило краской, когда он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, и вынудил зардеться еще гуще. – Вообще-то, да, – отозвалась я, когда он отодвинулся. – Наверное, нужно идти, пока на улицах не стало слишком людно. Я не знала, где можно спрятаться лучше, но мы должны были попасть на другой конец города, поближе к забору у городской черты. – Может, поищем мне одежонку? – спросил Каллум, застегивая шлем. – Мне, конечно, и в белье нормально, но это привлечет нежелательное внимание. – Возможно, – ответила я, сдержав усмешку."