Потом кивнула, и они с Девяносто три зашагали на запад. На Главной улице они откололись: Лисси свернула с мощеной дороги и скрылась на грязной улочке за небольшим домом. Мы двинулись следом. Каллум сплел свои теплые пальцы с моими, я стала смотреть на них, но вовремя опомнилась и вскинула голову, пока все это не попало на камеру. Офицер Майер не погладит за такое по головке. – Что я должен знать? – спросил Каллум, стиснув мою руку. – Насчет сегодняшнего? Я не поняла, что он имел в виду. – Схватка со взрослым рибутом, – подсказал он и заглянул в предписание. – Грегор, взрослый рибут. Грудь сдавило какое-то чувство, и теперь я узнала его безошибочно. Вина. Я должна была подготовить его. Мне не следовало стоять столбом и прислушиваться к звучавшему в голове голосу Эвер. – Он не побежит, как сделал бы человек; он останется и даст нам бой, если подойдем, – ответила я, впервые за весь день заговорив по делу. – У взрослых перезагрузка приводит к безумию и крайней агрессивности. Нам приказано захватить его, если получится, или убить, если придется. Его сила будет зависеть от той, которой он обладал, будучи человеком, поскольку вряд ли долго пробыл рибутом. Но он будет проворен. Рефлексы рибутов устанавливаются мгновенно. Не вздумай с ним разговаривать. Взрослого рибута не вразумишь. Кем бы он ни был раньше, того человека больше нет. – А почему взрослые рибуты отличаются от молодых? – спросил Каллум. – Говорят, это как-то связано с незрелостью нашего мозга. Взрослый мозг хуже переносит перезагрузку, чем детский. – Я пожала плечами. – Не знаю. Мне кажется, что дело, скорее, в перемене. – В перемене? – Мои родители всегда начинали орать друг на друга, когда что-то менялось. Например, приходилось переезжать или КРВЧ выпускала новую вакцину, которая была им не по карману. Но я переносила это легче. По\\u0002моему, мы лучше приспосабливаемся. – Похоже на правду, – чуть улыбнулся он. Лисси остановилась перед домом с покосившейся крышей. Оба окна были завешены простынями. Она повернулась, и я быстро выпустила руку Каллума. Без его тепла сразу стало тяжело – хоть бы она перенаправила камеру, чтобы я снова могла чувствовать пожатие его пальцев. – Заходите сзади, ребята, – сказала Лисси. – Мы пойдем спереди. Я кивнула и пошла в обход дома, где снова, едва мы скрылись из виду, нащупала руку Каллума. Он смотрел вперед, но притянул меня ближе, и мы соприкоснулись плечами. На секунду я прикрыла веки. По коже заплясали теплые мурашки, и я вдруг увидела в темноте Эвер, почувствовала на спине ее ладонь. «Прости». Из горла вырвался слабый стон, я открыла глаза. Каллум, само участие, уже смотрел на меня, и я быстро отвернулась. – Приготовься к бою, – сказала я, прочистив горло и стараясь не замечать звучавший в голове голос. Я потянулась к двери заднего входа и тотчас услышала крик Лисси. – Сто семьдесят восемь! – заорал Девяносто три. В считаные секунды я обогнула дом, Каллум следовал по пятам. Грегор был до того огромен, что Лисси, вскочившая ему на спину и обхватившая руками толстую шею, казалась просто куклой. У него был мутный взгляд, как у всех взрослых рибутов, которых я видела, а рот все время оставался открытым, даже когда он не рычал. Бешено размахивая огромным ножом, рибут пытался дотянуться до Лисси. Девяносто три бросился на него, и Грегор черкнул ножом в его сторону. Голова Девяносто три мотнулась назад, но я закрыла глаза руками и не увидела, как он рухнул наземь. – Лисси, слезай… – Голос Каллума оборвался, и я услышала сначала вопль Лисси, а после – очередной глухой удар. «Убери руки с глаз». «Пошевеливайся». Мое тело и мозг словно существовали отдельно; тело отказывалось подчиняться."