Загадочный сфинкс! До сих пор ты изумлял людей. Теперь настал их черед изумлять тебя! За твоей каменной спиной — величественная пирамида Хеопса, а перед взором твоим — извечное божество феллахов Нил, на берегах которого ныне встает новое чудо — Садд аль-Аали! Старик угадал наши мысли и заметил со вздохом: — Время бежит быстро и все меняет, даже облик пирамид. В пору моего детства сюда приезжали верхом и в колясках, а теперь на автомобилях. Вот тут, на месте бензоколонки, раньше кормили лошадей, пахло сеном. А внутри пирамид вместо нынешних электрических лампочек горели свечи. Что же касается проводников, погонщиков мулов и верблюдов, то они одни, пожалуй, не изменились. Да и туристы — тоже. Впрочем, сейчас туристы лишь ускорили... (старик подбирал современное выражение) темпы осмотра. Приедут на машине, на минутку заскочат в пирамиду, потом сфотографируются верхом На верблюде, глянут на сфинкса и — дальше. Да , представьте себе, как и раньше, туристов интересуют не пирамиды, а их собственные персоны на фоне пирамид. Мой старший сын одно время служил проводником. А младший работает в гончарной мастерской. Вы видели, какие тут продают кувшины? Да , конечно, видели... Закатное солнце малиново-красным диском повисло над пирамидой Хеопса. Оно опускалось осторожно, будто боясь напороться на вершину каменной громады. На фоне феерически горящего предзакатными красками неба пирамида казалась еще более величественной. Мы попрощались со старым арабом. В Каире, проезжая районом Гелиополиса, мы увидели другое творение рук человеческих, но такое же бесполезное, как пирамиды. Словно огромная скала, там возвышается «мертвый замок» покойного бельгийского архимиллионера Амбо. Он тоже решил увековечить свое имя на манер фараонов. Однако сооружать пирамиду в двадцатом веке было бы нелепо, и он построил огромный замок, начинив его ценнейшими картинами и египетскими древностями. Умирая, этот самовлюбленный «оригинал» завещал, чтобы в замок не ступала нога человека. А так как земля, на которой построен замок, была собственностью покойника, то это место стало пустынным. И что удивительно: сумасбродный завет умершего богача доныне строго выполняется! Все на участке и в замке погибает: высыхает сад, жухнут чудесные картины... Только в одном бельгиец Амбо уподобился жестоким древним властителям: наживая богатства, он уморил голодом, замучил тяжелым подневольным трудом на золотых и алмазных рудниках Конго тысячи черных рабов. Мрачный памятник империализму оставил бельгийский миллионер.