Здесь до сих пор с улыбкой машут рукой проезжающей мимо машине и здороваются со всяким, кто встретится на пути. Снимают урожай с яблонь, топят бани и с интересом смотрят вслед большим туристическим автобусам, недоумевая, зачем этих «городских» понесло в сентябрьский выходной в их глухую деревню.
Ведь самая обычная она, ничего выдающегося. Пушкин здесь не кутил и сказки не слушал, государи-императоры замечены не были, даже Ленин сюда не доезжал. В революцию на скорую руку коммуну в Вязье сколотили, потом совхоз. Но долго еще вспоминали старого помещика - коллежского советника Николая Владимировича Спиридонова. Вот он в свою деревню постоянно наезжал - смотрел, чем хозяйство поддержать, как усовершенствовать и чего бы нового обустроить.
Имение, выстроенное для отдыха семьи, было настолько красиво, что его виды даже на открытках рубежа веков печатали. Достопримечательность Порховского района - ни больше, ни меньше! Сама природа здесь удивительна: берег реки Шелонь, у слияния с речкой Тишенкой, густые леса, луговые просторы, необычный холмистый ландшафт - было где разгуляться фантазии. Так и придумалась здесь генеральская дача: большой дом с псевдоготическими башенками, террасами, резными балкончиками и устремленными ввысь шпилями. Модерн да и только!
Центральная аллея вела от дома к каменному фонтану. Вокруг сад разбит был, ухаживал за ним специалист, проходивший обучение не где-нибудь, а в самой Англии. 40 видов деревьев и кустарников росли здесь: любимые всеми помещиками Псковской губернии липы, дубы, клены, а кроме того - экзотические лиственницы, кедры, пихты и туи. Из декоративных кустовых - сирень, желтая акация, рябина и калина. И вязы, конечно, - куда без них в Вязье. По саду дорожки проложили к искусственным прудам: в них серебристого карпа разводили и купались. Неподалеку площадку для новомодного крикета расчистили.
Помещик Спиридонов не только о комфорте пекся, но и о делах насущных не забывал: наладил в поместье работу молочной фермы, открыл кирпичный и черепичный заводы, запустил паровую мукомольную мельницу, развел парниковое хозяйство. Все оснастил по последнему слову техники, по уму. Чтобы не перечислять всех новшеств, достаточно просто упомянуть, что водокачкой местные жители пользовались до конца 60-х годов ХХ века. А чтобы «угнетенным» рабочим жизнь медом не казалась, «буржуин» Спиридонов для них еще и дома построил. С водопроводом и канализацией.
Жить бы барину в такой красоте да богатстве - не тужить. Олигархи наших дней так бы и рассудили, наверное. Но не таков был человек конца 19 века, сам разработавший дворянский герб своей фамилии – «лев, стоящий на задних лапах и держащий в передних лапах горящий факел, и девиз: «Сила в свете и доблести». Рассудив, что образованный народ лучше непросвещенного темного люда, в 1896 году помещик открыл Вязьевскую школу скотоводства, маслоделания и сыроварения, для которой построил новый двухэтажный дом. Учащиеся школы получали навыки по приготовлению сыра, сладких и соленых масел, о которых потомки тех крестьян и не слыхивали: нормандского, парижского, сладко-соленого, сывороточного, голштинского.
На этом питерский генерал не остановился: спустя четыре года он открыл еще и Вязьевскую низшую сельскохозяйственную школу 1-го разряда с двумя подготовительными классами, которой присвоили имя Пушкина. Но и этого Спиридонову показалось мало: в 1903 году в другом своем имении Марьина Дуброва, что в 6 верстах от станции Дно, он основал женскую низшую школу сельского хозяйства и домоводства.
После революции школы закрылись: народу было не до мелочей. Правда, помещик Спиридонов не успел увидеть крушения всех своих начинаний - в 1913 году он умер. Но жена его Мария Афанасьевна, урожденная Вилинбахова, прочувствовала на себе народный гнев в полной мере: в 1919 году она умерла в тюрьме.
С тех пор много воды утекло. За прошедшие годы Вязье, по сути, разобрали по кирпичику. Кто только не приложил к этому руку! И революционно настроенные крестьяне, и белогвардейцы, и строители коммунизма, и фашисты. Разрушение продолжилось и в наши дни: даже ограда не уцелела. Сюда можно приехать - усадьба расположена в каких-то 15 километрах от Дедовичей. Но лишь для того, чтобы удивиться беспамятству, которое не оставило камня на камне от былой красоты.
«У нас осталось здесь человек - по пальцам пересчитать, - говорит местная жительница. - Все развалилось, работы нет. Коров разводят вроде, но уже не племенных. И содержат их так, что рассказывать не хочу об этом - больно мне, плакать начинаю, стоит подумать о бедных животных. Подождите, здесь в ограде были кирпичи с клеймом спиридоновского завода, покажу вам... Нет, последние уже унесли, получается».
Мы идем тропинками, над которыми склоняются вековые деревья, высаженные заботливым хозяином. Навстречу нам проезжает улыбчивый селянин на квадроцикле. «А ведь еще лет двадцать назад здесь штрафовали за такое, - сокрушается наша провожатая. - Здесь ведь парковая зона, нельзя на транспорте».
И вдруг сбоку от залитой солнцем тропинки из сорняков выступает пустая чаша полуразрушенного фонтана, заросшая сочным одуванчиком и лебедой. Немым укором смотрится она здесь.
Защелкали фотоаппараты, запрыгали вспышки мобильников, выхватывая в зелени деревьев останки каменного овала. В центре - пирамидка камней, в которой все еще угадываются бьющие вверх струи. Одинокий колокольчик светится в опавшей листве, где когда-то журчала вода. Вода жизни.
