— Вот так всё и действует, как видите — ничего сложного, — закончил он и выключил своё устройство, похожее на проектор. От такой презентации волосы на голове всё ещё стояли дыбом, а в комнате висела непроницаемая тишина. Он смотрел на нас и очевидно ждал какой-то реакции, но в голову ничего не приходило, кроме отчаянных мыслей о том, что всё происходящее нереально и не может быть правдой. Вот уже третью неделю наша жизнь походила на воплотившийся сюжет плохого фантастического фильма — и это было отнюдь не весело.
— И вы совершенно уверены, что средства победить этот…эээ…вирус не существует? — спросила моя коллега, маленькая женщина по имени Роуз, совсем недавно перешедшая к нам в НАСА из провинциального исследовательского института.
— Совершенно исключено! — отрезал он, указав на неё одним из трёх своих пальцев. Роуз вздрогнула.
— Этот вирус, — продолжил он, — является совершенным орудием уничтожения, с которым ещё не сталкивалась вселенная. Это можно понять по способу его распространения…
В этот момент в наших мобильных переводчиках, которыми я и мои коллеги были снабжены, раздался какой-то механический шум, заставивший нас вздрогнуть. Майкл, мой помощник, дёрнулся и резко вытащил динамик переводчика из уха. Существо, сидевшее напротив нас, улыбнулось — если это можно было назвать улыбкой в привычном нам понимании. Его рот изогнулся и переместился по лицу ближе к левому уху. Удивительная особенность их расы показывать свои эмоции посредством изменения положения рта со временем начала вызывать отторжение и смутный страх.
— Не стоит беспокоиться, это всего лишь помехи! Люди оказались так пугливы, странно, что вы вообще начали изучение космоса. Никто не собирается вас заражать сейчас, иначе мы бы не вели с вами этот разговор.
Все немного успокоились, если можно говорить о спокойствии в нашем положении. Мне стало несколько стыдно за такой детский испуг, к тому же не хотелось, чтобы наш собеседник почувствовал своё превосходство — несмотря ни на что, мы всё ещё старались держаться с инопланетным гостем на равных. Я поспешил вернуть беседу в деловое русло.
— Так вы говорили о способе распространения, — напомнил я.
-Да-да! Так вот, если бы ваши учёные обладали чуть большим объёмом знаний, — тут он опять улыбнулся, Роуз при этом передёрнуло и она отвернулась, — вы бы не задавали вопросов о лекарстве. Поверьте, гораздо более сильные и прогрессивные умы бились над вопросом противодействия этому вирусу, как вы его назвали, но все их усилия не привели ровным счётом ни к чему. Целые могущественные цивилизации обратились в прах, а их планеты стали безжизненными камнями!
Его слова звучали с такой гордостью, будто он сам приложил к этому руку. Рот опять изменил положение, но данная эмоция ещё была нам незнакома, и можно было только догадываться, что он чувствовал.
— Звук — продолжал он, — нельзя остановить, он проникает всюду, он настигнет всякого, от него не скроешься, не спрячешься, не убежишь…
— Но в земных условиях можно создать такое состояние, когда звук будет не слышан, не сможет распространяться, погасить звуковые волны, — робко перебил его Майкл, чьи слова в эту минуту прозвучали последней, отчаянной, надеждой на спасение.
— О, нет, дорогой мой, — снисходительно ответил наш гость, — всё гораздо глубже, чем ты думаешь.
Три недели назад я и моя небольшая группа, состоящая из Роуз, Майкла и Фрэнсиса, моего старого друга, сидели на дежурстве в своей лаборатории, прослушивая безграничный и, как нам тогда ещё казалось, пустой космос и принимая сигналы от спутников и исследовательских аппаратов, коих превеликое множество было разбросано по нашей системе. Это был совершенно рядовой рабочий день, пока Фрэнсис не просигнализировал нам, что поймал странный звук.
— Это сигнал от Вояджера-18, который у Марса сейчас. — пояснил Майкл, прочитав показания на мониторе. А что там слышно-то? — он обернулся к Фрэнсису.
В этот момент только Фрэнсис мог слышать звук, который возвестил конец привычной нам жизни и, возможно, целой эпохи в существовании человечества. Он сидел в больших наушниках, и лицо его было белым, почти совпадавшим по оттенку с лабораторным халатом.
— Н-н-не знаю…звук странный, мы такой не слышали пока… То есть он обычный, ну стандартный — завывания там, пульсации, но они как будто в голове отдаются, отпечатываются, звук как будто объёмный… Он замолчал.
— Фрэнсис! — позвал я. Фрэнсис, дай послушать! — я даже протянул руку, но он отмахнулся. Как хочешь, — пожал я плечами и принялся изучать данные с Вояджера на мониторе Майкла.
Мы тихо переговаривались с Майклом, пытаясь по данным понять, что так удивило Фрэнсиса, когда в комнату вошла Роуз, бегавшая за кофе.
— Фрэнсис, вот твой, с молоком, как ты прос…
Мы обернулись на её резко оборвавшийся голос. Испуганная Роуз стояла зажав себе рот, будто боясь закричать, а у её ног разливалась большая лужа кофе с молоком.
Вскрытие не смогло установить, от чего умер Фрэнсис. Посмертные признаки, с которыми его обнаружила Роуз — закатившиеся зрачки и скрюченные пальцы рук, — не были характерны ни для одной причины летального исхода, больше же никаких повреждений на теле и в организме найдено не было. Я страшно горевал, мы с Фрэнсисом были дружны с детства, но как оказалось, это было ещё не самым страшным. Подобные смерти стали происходить по всему НАСА. Всё чаще трупы с такими посмертными признаками, как у Фрэнсиса стали обнаруживаться в самых разных отделах. Конечно, если бы мы поняли тогда, что на самом деле вызывает эти смерти… Наверное проклятый инопланетянин прав, и наши учёные действительно недостаточно развиты, умны, прогрессивны… Человечество всё ещё находится в каменном веке, а мы мнили себя вершиной цивилизации.
Санэпидемслужба решила, что в стенах НАСА развивается некий новый вирус, и поднялась паника. А смерти продолжали происходить. Теперь-то понятно, как это случалось — работа шла своим чередом, и звук, который убил Фрэнсиса, так или иначе распространялся — его прослушивали спецы, занимавшиеся расследованием смерти моего друга, он записывался и передавался в многочисленные дела в связи с другими подобными случаями, как описание обстоятельств последних минут жизни жертв. Но самое главное — он продолжал передаваться с Вояджера-18, а значит принимался автоматическими системами и живыми людьми по всему Космическому агентству. Причина была у нас под носом, но никто, ни один учёный, доктор наук, профессор, следователь не связал происхождение вируса с этим звуком. А потом прилетел Джон Доу.
Он появился на пороге нашей лаборатории на исходе второй недели этого кошмара, когда мы с Роуз и Майклом по уже сложившемуся обыкновению обсуждали события в НАСА — ещё кто-то умер, отделение изучения астероидного пояса закрыли на карантин, у директора скоро юбилей, но сейчас уж точно не до праздников. Он тихо откашлялся, и мы разом обернулись… Роуз немедленно лишилась чувств, а мы с Майклом застыли на месте, не в силах осознать то, что мы видим. В дверях стояло существо неизвестного нам вида и призывно махало нам рукой. Во второй руке у него были маленькие круглые предметы, похожие на крупные ягоды черники. Существо было больше двух метров в высоту, с непропорционально длинными ногами, трёхпалыми руками и заострёнными ушами, чутко прислушивающимися ко всему вокруг, судя по их постоянному пряданию, как у породистых лошадей. Лицо существа было более похожим на человеческое, чем небывалое тело, поэтому мы постарались сосредоточить свои взгляды на нём — однако нас ждал сюрприз. Рот нашего гостя искривился, перевернулся и резко ушёл к подбородку. Майкл охнул и рухнул на стул, мне же показалось, что вместе с этим опрокинутым ртом опрокинулся мой мир.
Существо медленно отошло от закрытой двери лаборатории и показало на стол, за которым сидел Фрэнсис, другой рукой всё ещё протягивая нам свои странные черничины. Повинуясь нездоровому чувству любопытства, которому, казалось, здесь совсем не место, я подошёл и взял предлагаемые предметы. Существо снова изменило положение рта и жестом показало, что черничины надо вставить в ухо. Я послушно сделал это, хотя внутренний голос настойчиво предлагал бросить предметы в лицо нашему незванному гостю, а заодно с ними кинуть и что-нибудь потяжелее, например, мраморное пресс-папье, державшее документы на моём столе. Черничина послушно и удобно устроилась в моём ухе, и я услышал приятный и солидный мужской голос.
— Не хотел вас пугать, но, как я слышал, в вашем мире принято появляться через дверь — и вот я здесь. Меня отправили дать вам некоторые разъяснения касательно происходящих событий, и я буду очень вам благодарен, если вы согласитесь побеседовать со мной.
И вот спустя несколько дней, сопровождавшихся шоком, растерянностью, осознанием, а потом и согласованием с вышестоящими чинами, мы прослушали эту прекрасную презентацию вируса от нашего инопланетного «друга» Джона Доу — на месте моей группы должны были быть представители спецслужб и высшего командования, но Джон согласился разговаривать только с нами. К слову, Джоном Доу прозвали его мы сами — он так и не назвался, а мы посчитали, что именно это существо как нельзя больше подходит под случай, когда идентификация личности невозможна.
Всё это я мгновенно вспомнил, когда Джон говорил о распространении вируса через звук. В который раз я корил себя за то, что мы не догадались, должны были догадаться — ведь к третьей неделе начало казаться, что даже само здание штаб-квартиры НАСА издаёт низкий жалобный вой, тревожащий сердце и душу. С каждым днём мне всё труднее было приходить на работу, я подолгу стоял на лестнице перед главным входом и пытался перебороть дикий страх и дурное самочувствие, от которого по всему телу разливалась томная слабость.
В ночь после презентации Джона я не мог уснуть, ворочаясь в кровати и вздыхая, перебирая в голове тысячи мрачных мыслей. Не в силах больше сопротивляться, я встал оделся и поехал к зданию НАСА, где в нашей лаборатории жил всё это время космический гость. На лестнице перед главным входом я почти упал в обморок, но внезапно морок рассеялся, и мне стало значительно легче. Я пешком взбежал в лабораторию на пятый этаж и рывком открыл дверь.
Джон Доу сидел за столом Фрэнсиса и внимательно смотрел на меня. Его рот располагался диагонально, что немного сбивало важность момента, но мне было уже всё равно — события за последние три недели были настолько сюрреалистичными, что ещё одна деталь в духе Сальвадора Дали уже не могла ни на что повлиять. Я подкатил к столу кресло и плюхнувшись в него, как можно увереннее произнёс:
— Я требую объяснений! Всё, что вы нам говорили — про естественное происхождение вируса, солнечную активность и прочую лабуду — это очевидное враньё, которое я отказываюсь принимать.
— Хорошо. — просто согласился мой собеседник. Я расскажу тебе правду, но не обижайся, если она тебе не понравится.
Ваши исследовательские аппараты давно летают по Солнечной системе и собирают материал для изучения — это похвально. Но, к сожалению, в космосе вы неизбежно должны были столкнуться с тем, что выше вашего понимания — и даже через миллионы земных лет будет выше него. Ты и твои друзья годами слушали другие планеты, кометы, чёрные дыры — а задумывались ли вы, откуда эти звуки, какова их природа?
— Ну это физика, разные процессы, формирование фронтов или атмосферные вихри могут производить эти шумы, да и многое-многое другое, — уже несмело попробовал ответить я.
— Конечно, нет. Планеты в вашей системе мертвы, эти звуки — это звуки смерти. На всех из них без исключения побывал смертоносный вирус, оставив после себя только звук, который не заглушит даже космос. Этот звук, эти планеты и другие тела в Солнечной системе — они и есть вирус, вы все живёте в заражённой зоне, не зная об этом, вот уже тысячелетия напролёт. Вирус, попадая на планету, передаётся через звук, и всё начинает звучать, пропитывается этой смертельной небесной музыкой. Начиная с малого, постепенно все предметы вокруг — и, конечно, всё живое — становится носителем и распространителем этого звука. Ты наверняка уже заметил, что эти стены, — он обвёл взглядом лабораторию, — тоже начали излучать звуки, вирус начинает развиваться, укореняется на твоей планете. А в конце остаётся лишь каменная глыба, звучащая похоронным маршем, в свой черёд заражая ещё нетронутые цивилизации.
Я молчал, понимая, что нет таких слов, какие смогли бы передать всю волну чувств и эмоций, захлестнувшую меня. Я осознал в одно мгновение, как ничтожно человечество и как ничтожен я, и вся моя жизнь, и все мои дела в этом чужом и враждебном мире, казавшимся так долго привычным и своим.
— И… и это же не природное явление, так? — скорее утверждал, нежели спрашивал я.
— Нет. Его создал я, я и моя рабочая группа — такая же, как твоя,-он усмехнулся. Я решил говорить именно с вами, потому что вы напомнили — ты напомнил — мне меня, в начале моей научной карьеры. Такой же смелый, такой же жадный до знаний, такой же талантливый. тебя ждут великие дела, — он почти по-человечески перегнулся через стол и похлопал меня по плечу своей трёхпалой рукой.
— Ждут дела? Подождите, так мы не умрём? То есть человечество, оно…
— Умрёте. Человечество будет уничтожено, но не сейчас. Произошёл сбой, и вирус попал к вам намного раньше, чем следовало.
— Но вы говорили, что спасения от него нет!
— Я сказал, что его нельзя победить, но его можно задержать, отдалить конец.
Джон Доу встал и прошёлся по лаборатории. Дойдя до большой астрономической карты неба, он картинно остановился около неё и продолжил:
— Я здесь за этим: задержать развитие вируса, чтобы человечество могло выполнить свои задачи и уйти с космической сцены в свой черёд. При этих словах он размашистым жестом указал на небесную карту. «Каков позёр!» — к своему удивлению, совсем без страха подумал я.
— Собственно, я почти закончил свою работу, — Джон Доу вернулся за стол Фрэнсиса. Я передам тебе информационный носитель, где расписан механизм работы вируса, а также схему по его гашению в земных условиях. Изучите этот материал, и вам будет просто в считанные часы заморозить заражение.
— Сколько у нас после этого останется времени? — с опаской спросил я, в глубине души страшась ответа.
— Не волнуйся, ещё праправнуки твоих праправнуков будут встречать рассветы на Земле, так что времени предостаточно. И да, мне очень жаль твоего друга, — сказал Джон, указывая на бейджик с именем Фрэнсиса, который так и лежал на его столе.
— Спасибо…
Уже уходя, я решил задать ещё один вопрос, мучивший меня и не позволявший уйти так просто.
— Скажите, а… А зачем вы создали этот вирус? Это какое-то оружие?
— О, нет! Это… — инопланетянин замешкался. — Вот я знаю, что у вас на земле есть способ гуманно бороться с мелкими зверями, мышами или как-то так они называются по-вашему. Вы используете против них ультразвук — моё изобретение работает по этому же принципу. Он был страшно спокоен, произнося эти слова.
— Вы хотите сказать, что вирус — это средство для борьбы с паразитами?! Что мы и другие — это паразиты для вас?!
— Да, наверное это самое правильное определение. А что, что-то не так? — рот Джона снова поменял своё местоположение, и я зажмурил глаза.
— Нет, всё в порядке. Прощайте!
Инопланетный Джон Доу кивнул мне, и я вышел из лаборатории.
Спустя два дня я получил носитель со схемой работы вируса, после чего Джон исчез так же неожиданно, как и появился. Неделю мы с Роуз и Майклом корпели над изучением информации, вынужденные переехать из своей лаборатории, так как в её стенах, и во всём этом здании уже невозможно было находиться из-за смертельно-опасного звука. Разобравшись, я составил отчёт на имя директора НАСА. Через три часа в нашу новую лабораторию проникли военные и забрали носитель и все документы, касающиеся вируса. Как же ты ошибался, Джон Доу, обещая рассвет для праправнуков!
Автор: Сергеевна Ксения
Источник: http://litclubbs.ru/writers/1946-fonofobija.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#звук #смерть #фантастика #вирус #фон #фобия
