Я сидела на кровати, всё еще смутно понимая, где я нахожусь. Вокруг всё было белое и мягкое, белые стены, белая кровать, белый пол и потолок. Белое бельё на кровати и я... вся в белом. И это был, отнюдь, не свадебный наряд.
Напротив меня, прислонившись к стене стоял невозмутимый Ленц.
Я подняла на него заплаканные глаза.
-Видимо, я и правда, сошла с ума, - констатировала я факты, - раз ты всё ещё здесь.
Он подошёл ко мне и присел на краешек кровати.
-Что дальше? - спросила я горько, - смирительная рубашка?
Он молча посмотрел на меня, и тут раздался скрежет ключа в замочной скважине.
Вошёл доктор в маске. Он боязливо осмотрелся, боясь, видимо, что я окажусь буйным пациентом. Потом он стал набирать в шприц какое-то лекарство.
-Это не понадобится, доктор, - вздохнула я, - я не из буйных.
Доктор снял маску и деликатно улыбнулся.
-Я надеюсь на ваше благоразумие, - сказал он.
-Странно это слышать, находясь здесь, - сказала я, - особенно находясь по эту сторону от двери.
Он закрыл иглу шприца колпачком и спрятал шприц в карман, вместе с пузырьком.
-Вас никто не будет здесь держать против вашей воли, - сказал доктор, впрочем, прикрыв за собой дверь.
Ленц, тем временем усмехаясь, подошёл и положил руку мне на плечо. Я обернулась.
-Не сейчас, - попросила я тихо.
-Что вы сказали? - не расслышал доктор.
-Тогда откройте дверь, и я выйду, - сказала я твёрдо, - я не сумасшедшая.
Доктор, покачав головой, прислонился к двери.
-Я не могу, - развёл он руками, - я обещал вашему отцу, что мы поможем вам пережить этот сложный период вашей жизни, - он снова опустил руку в карман и напрягся.
-Я так и думала, - сказала я, - но я хотела бы пережить этот сложный период моей жизни в кругу близких и любящих меня людей, а не в окружении белых стен и медперсонала.
Доктор снисходительно улыбнулся.
-Надеюсь, через несколько месяцев всё наладится, - сказал он, смакуя каждое слово.
Несколько месяцев??? У меня глаза вылезли из орбит.
-Нет, доктор, нет! - закричала я, вскинув руки над головой, но едва я сделала шаг в его направлении, он, в одно мгновение, вытащил руку со шприцом из кармана и всадил иголку мне в предплечье. Я осела на кровать, почувствовав резкую слабость.
-Никогда так больше не делай! - огрызнулся доктор, - чёртовы шизики! Люда! - закричал он, приоткрыв дверь, - выдай этой неврастеничке маркер на водной основе, пусть украшает свой новый дом, похоже она здесь надолго, и да, - он оглянулся, зло посмотрев на меня, - нейролептики никто не отменял, она должна быть послушной. Первый сеанс терапии закончен! - он вышел за дверь.
Я сидела на кровати, охваченная страхом, которого раньше никогда не испытывала. Потом я легла на кровать и отвернулась к мягкой стене.
-Нужно бежать! - билось у меня в мозгу.
Через несколько минут дверь открылась и вошла медсестра Людмила, полная, грузная женщина, лет сорока пяти. Она положила чёрный маркер на мою кровать.
-Ужинать будешь здесь, - сказала она недовольным голосом, - и смотри не накроши! - она вышла, заперев дверь от моей свободы на ключ.
Ленц стоял в углу комнаты и молчал.
Я закрыла глаза глаза, сосчитала до десяти, снова их открыла, но он никуда не исчез.
-Я думала, мы простились в поле, - сказала я ему, не поворачивая головы.
-Я тоже так думал, - задумчиво сказал он, - но, видимо, я ещё не исполнил то, зачем меня здесь оставили.
-По-моему ты сделал достаточно, - сказала я ему с сарказмом, - вот, я уже в психушке, видишь?
Это прозвучало очень обидно, но Ленц лишь слегка нахмурился. Потом он взял маркер с кровати и стал рисовать на мягкой стене какой-то знак. Потом ещё один. Я непонимающе уставилась на него.
-Что это? - я уставилась на знаки.
-Будем послушными, - сказал Ленц, - они хотели, чтобы ты рисовала на стенах, и ты будешь рисовать на стенах. Мы будем делать то, что им нужно, и тогда выберемся отсюда.
Я покачала головой.
-И это твой план? - он закивал,-из-за этих рисунков меня ещё на пару месяцев здесь задержат, - сказала я, отобрав у него маркер.
Камера на потолке фиксировала, как я сначала легла в кровать, а затем встала и нарисовала рисунки на стене, при этом явно с кем-то разговаривая.
Папа сидел в кабинете доктора, и, сквозь слезы, смотрел на меня.
-Вы правильно сделали, что привезли её сюда, - ободряюще говорил доктор, - сейчас ей ещё можно помочь, и прогнозы вполне благополучные.
Папа отвернулся от монитора.
-И сколько будет длиться лечение? - спросил он, не глядя на доктора.
-При благоприятном течении, пару месяцев, - сказал он, - смотря, как её организм будет реагировать на препараты.
Папа угрюмо кивнул.
-А можно будет её навещать? - он украдкой глянул на монитор.
-Первые две недели это не имеет смысла, - сказал доктор, - она должна привыкнуть к окружающей её обстановке, а затем, - он неопределенно махнул рукой, - посмотрим.
Папа снова кивнул.
-Вы всегда сможете поинтересоваться её состоянием, - доверительно сказал доктор, - звоните прямо мне, - он протянул свою визитку и встал, - а сейчас, прошу меня простить, - он указал на дверь, - мне нужно заняться пациентами.
-Конечно, конечно, -папа встал и направился к двери, - спасибо вам, доктор,-и они вместе вышли из кабинета.
Первая неделя тянулась, словно резиновая. Ко мне приходили какие-то люди, приносили таблетки, безвкусную больничную еду и уходили, заперев дверь на ключ. Я сидела в белой палате и действительно сходила с ума от безысходности. Ленц был рядом, но его присутствие только усугубляло мою нервозность.
-Веди себя тихо, - советовал он, - и тогда тебя выпустят отсюда.
Четыре белые стены давили на меня, словно каменная плита. Таблетки действовали подавляюще, и я чувствовала, как силы и разум покидают меня.
К концу первой недели я была уже на грани того, чтобы пробить дыру в стене и бежать, сломя голову. Если бы были силы. Доктор больше не показывался.
Однажды, толстая медсестра Людмила, прежде чем дать мне таблетки, замешкалась у двери, и я, собрав все свои силы, бросилась к двери, пытаясь выбраться из своей белой тюрьмы.
Людмила не ожидала от меня такой прыти, и не успела преградить мне дорогу. Я выскочила в коридор, чуть было не сбив проходящего мимо доктора. Он, изловчившись, поймал меня за рубашку, больно ущипнув за руку.
-Ах, ты, невростеничка! - другой рукой он отвесил мне звонкую пощечину.
У меня потемнело в глазах. Я схватилась за щеку, и тут же получила порцию лекарства в плечо.
-Увеличьте ей дозу, - брезгливо сказал доктор Людмиле, - и оттащите её в палату.
-Не надо, пожалуйста, не надо, - взмолилась я, - я буду послушной, обещаю, только выпустите меня из этой палаты, я там с ума сойду!
-Ты и так сошла! - сказала Людмила, таща меня в палату, - ещё раз выкинешь такое, в смирительную рубашку закатаю!
-И закатай, - огрызнулась я.
-Ну, сама напросилась! - Людмила, втащила меня в палату. Я не могла сопротивляться. Через пару минут она завязала на мне рукава смирительной рубашки.
-Я же тебя предупреждал, - сказал Ленц, грустно взирая, как я сижу в углу в неудобной позе.
Я закрыла глаза.
-Что значат эти символы? - спросила я его,вместо того, чтобы оправдаться, - которые ты начертил на стенах?
-Когда мы с братом были маленькими, мы придумали свой способ общения, вот такие символы, - он улыбнулся.
-И что они значат?
-Этот символ означал дружбу.
Я сразу подумала об Аньке, и поняла, что моя злость на неё прошла. Она ведь, по сути, всего лишь хотела помочь мне. Мы с ней столько перенесли вместе. Дружили с самого детства.
-А второй символ означал тесную связь между нами, мы ведь братья. И снова я подумала об Аньке. Мы с ней тоже были как сёстры. И всегда вместе. И я поняла, как сильно я соскучилась по ней.
Ленц, видимо, понял, что я не хочу больше разговаривать и замолчал.
-Как же мне выбраться отсюда? - подумала я, - эх, была бы здесь Анька, она бы что-нибудь придумала.
Через несколько часов пришла Людмила.
-Одумалась? - спросила она, вроде бы без всякой злости.
-Да, - сказала я просто, - у меня было время подумать,-я посмотрела на неё, - вы меня развяжите?
-Возможно, - уклончиво сказала она, - если будешь паинькой, - она завозилась с узлом - наш доктор от тебя не в восторге.
-Я обещаю, - сказала я.
-Ты не похожа на сумасшедшую, - вдруг сказала она, - они все, это, кричат, стараются что-то сделать с собой или с нами, причинить боль, разговаривают с кем-то, бьются головой о стены, почему ты здесь?
-Это ошибка, - сказала я, - я попала сюда по недоразумению.
-Как так? - спросила Людмила.
-Мои родные думали, что я хотела покончить с собой.
-А ты не хотела? - спросила она.
-Нет, - слукавила я.
-А с кем ты всё время разговариваешь? - спросила она.
-Стихи сочиняю, - соврала я.
Зашёл доктор.
-Что тут происходит? - нахмурился он.
Людмила попятилась к двери.
-Я же говорил, не разговаривать с пациентами, - он уничтожающим взглядом посмотрел на Людмилу.
Та в страхе пятилась назад.
-Я это, - промямлила она, - рубашку снимала ей.
И она вышла за дверь.
Теперь я знала, что она единственная, кто может приблизить моё освобождение.
Неделя шла за неделей, каждый день одно и тоже. Чтобы не спятить от одиночества, я болтала с Ленцем, который всеми силами пытался мне помочь. Я не понимала, что всё глубже увязаю в своих иллюзиях, в то время, как доктор следил за мной через камеру.
-Она всё ещё видит его, - говорил он папе, который пришёл встретиться со мной через месяц после моего заточения.
Он горько посмотрел на него.
-Я хочу увидеть её, - сказал он.
-Через несколько минут, - сказал он.
Он вышел из кабинета и направился в мою палату. По пути он встретил Светлану, медсестру, которая помогала ему с процедурами.
-Вколи ей это, - сказал он отдавая ей ампулу, - мы не можем потерять её, иначе её отец перестанет нам платить, а этого нельзя допустить. Светлана внимательно посмотрела на него.
-Она выдержит?
-Надеюсь, - сказал он, шумно вздыхая.
-Люда, приведи неврастеничку в процедурную, - сказал он медсестре, сидящей на посту. Людмила удивлённо посмотрела на него, но вдаваться в расспросы не стала.
-Там доктор чего-то хочет, - сказала она мне, входя в палату, - в процедурную тебя привести велел, - она подошла ко мне вплотную, - только давай без глупостей, ладно?
Я поднялась с кровати.
-Хорошо, - с готовностью сказала я.
Мы вышли из палаты и по коридору направились в процедурную.
-Ты можешь идти, Люда, - обратился он к медсестре, - мы со Светой сами управимся.
Людмила вышла в коридор.
-А теперь будь паинькой, - ласково и фальшиво сказал он и Светлана вколола мне какой-то раствор прямо в вену.
Всё вокруг поплыло.
-Это запрещённый препарат! - сказал Ленц. Или это была я.
-Тебя не спрашивают! - сказал доктор.
"Он его слышит!" - пронеслось у меня в мозгу, а потом я ненадолго отключилась.
-Котёнок, - донесся до меня голос папы. Я медленно открыла глаза.
-Он тоже его слышит, - сказала я, но голос мой прозвучал тихо и вяло.
-Вот, видите, - затараторил доктор, - её состояние усугубилось, - он притворно вздохнул, - похоже, придётся применить другую тактику лечения.
Папа со слезами смотрел на меня.
-Я отдавал вам дочь, в надежде на помощь! - сказал он угрожающе, - и она была в здравом уме, и на ногах. Что вы с ней сделали?
Доктор, похоже, немного испугался властного папиного голоса.
-Мы делаем, что в наших силах.
-Она отказывается от еды! - вставила Светлана.
-Она лжёт! - сказала я, но не издала ни звука, горло, словно было наполнено ватой.
И, сквозь белый туман, я никак не могла разглядеть папино лицо. Все мои движения были как будто заторможены.
-Я могу побыть с ней наедине? - спросил папа.
-Исключено, - ответил доктор, - мы не знаем, чего от неё ожидать.
Папа хмуро посмотрел на него.
-Она моя дочь! - загремел он, - или вы думаете, что я не смогу справиться с собственной дочерью? - глаза его гневно сверкнули. И тут меня стало трясти. Папа испуганно смотрел на меня.
-Что с ней? - он посмотрел на доктора.
-Нервный припадок, - быстро сказал он, - необходимо купировать, срочно колите, Светлана! - крикнул он.
Подбежала Светлана, и всё было разыграно, как по нотам, папу выгнали в коридор, а меня уложили на кушетку и всадили очередной укол.
Потом доктор вышел.
-Сильная девчонка, - усмехнулась она, - но здесь и не таких ломали. Твой папаша кладёт деньги нам на счёт, - она болтала, полагая, что я ничего не слышу, - и нельзя терять такой жирный кусок торта. Сколько таких, как ты сгинуло здесь, ууух! - она вытерла пот со лба, - но только после того, как мы выжали их родственников, как лимон.
Я замерла, с закрытыми глазами, притворяясь, что отключилась, но мысли мои были ясными, как никогда.
И тут я всё поняла. Именно поэтому Ленц не может уйти, именно поэтому я здесь.
Я должна спасти ещё живых, а он души невинных, убитых в этих стенах.
Ссылка на все публикации.