Пенсионерка Варвара Андреевна Пышкина сидела на служебном стуле и вязала внуку носки. Телевизор, установленный высоко на кронштейне для создания дополнительного комфорта посетителям, показывал передачу «Давай! Давай!» о прелестях супружеской жизни. Телевизионная ведущая начала разговаривать с одной из участниц — дебёлой барышней с могучим бюстом, роскошною косой и маленькими глазами, которые она стыдливо прятала под чёлку.
— Я очень стесняюсь, — пролепетала барышня, после чего заалела щеками и прикусила губу. Публика в зале начала сочувствующе улыбаться и ехидно ухмыляться, Не стесняйся, весело крикнули барышне из задних рядов. Лепи горбатого! Здесь все свои!
— Ну, хорошо... — барышня поморщила лоб, сделал глубокий вдох (решилась-таки!) и начала рассказывать.
— Я вынуждена была расстаться со своим первым мужем, потому что он не удовлетворял и не одобрял мои сексуально-эротические фантазии… — сказал она. Публика в зале заметно оживилась. Тема была всем близка и радостна. Из задних рядов кто-то невидимый для операторов то ли сочувственно, то ли ехидно сказал: «Да такой танк разве прое.ёшь?».
— Тишина в студии! — начальственным голосом привычно отчеканила ведущая. Раньше она считалась кинематографической актрисой, игравшей главные роли в фильмах про несчастную любовь. Но любовь прошла, завяли помидоры, мужики то ли просто ушли, то ли бросили — а ей, благодаря своим бывшим и теперь уже немногочисленным действующим половым партнёрам, удалось пристроиться сюда, на телевидение. И то хлеб. И даже на колбасу хватает. С пряниками.
— А конкретнее? — уточнила ведущая.
— Например, он не хотел заниматься со мной анальным сексом. Или чтобы пользовать меня одновременно ещё с одним мужчиной. Или с тремя.
Публика в зале возмущённо ахнула. Раздались выкрики: «Какая жестокость! Варвар! Дикарь! Подлец!». Из задних рядов послышалось приглушённое бульканье. Там, похоже, разливали.
— И вы от него ушли, — подсказала ведущая. Она была догадлива. Особенно того, что касалось актуальных вопросов спаривания.
— Да, мы расстались, и теперь у меня новый муж, Тасик.
— И он вам позволяет? — не договорила, но намекнула ведущая.
— Естественно. Потому что Тасик — человек передовых взглядов и технологий. Технологий секса, имею в виду.
— А что лично вам нравится больше всего? — не унималась ведущая. Похоже, тема была ей не просто близка, а близка невероятно. И даже болезненна.
— Двойной минет, — застенчиво опустив глаза, призналась барышня. Публика одобрительно загудела. В задних рядах хамски заржали.
— Это как? — ведущая сделал вид, что не понимает, о чём речь. Хотя всё она, конечно, распрекрасно знала, понимала и даже распробовала.
— Это когда два члена в рот, — произнесла барышня ещё стыдливее. В задних рядах заржали ещё громче. А тройной ты не пробовала?, послышался оттуда же деликатный вопрос.
— В чей рот? — решилась на явную провокацию ведущая. На галёрке начали хамски икать. В ейный, в чей же ещё, раздался оттуда радостный голос. Хочешь, с тобой поделится? Небывалыми ощущениями! А?
Странно, но ведущая нахала не выгнала. Может, он был блатной ( в смысле, попал на эту великолепную передачу по блату)? Может, боялась его трогать? Может, было соответствующее распоряжение телевизионного начальства?
— Прекрасно! — подвела итог ведущая, делая вид, что не слышит комментариев. Особенно доносящихся с задних рядов.
— Сегодня получилась великолепная, очень познавательная передача! — и уже барышне. — Мне было очень приятно с вами познакомиться! Приходите ещё!
Публика одобрительно закивала головами: приходи! Будем очень, очень рады! В задних рядах раздался очередной ржач. Там, похоже, всё допили. Или допивали.
Варвара Андреевна приняла деньги от очередного посетителя и снова взялась за носки. В общем и целом, она была совершенно довольна жизнью и считала, что в этой самой жизни ей просто-таки сказочно повезло. И действительно: какому работодателю сейчас нужны пенсионеры? Правильно, никакому. А Варвара Андреевна, выйдя на пенсию, совершенно легально трудилась вахтёршей тире уборщицей в платном туалете, куда ей взял Валерий Иванович Булкин (уголовная кличка — Сыка). Валерий Иванович, а для Варвары Андреевны — Валерик, когда-то давно был её ближайшим соседом (это когда они жили в частных домах на ныне снесённой улице Огуречной). Кроме того, Валерий Иванович хорошо помнил, что Варвара Андреевна в те, теперь уже безвозвратно далёкие времена работала продавщицей квасом из бочки, и всем уличным мальчишкам (в том числе, и ему, Валерику) наливала «маленькие» кружки (в четверть литра) всегда забесплатно. Он это помнил, это ценил, и поэтому однажды совершенно случайно встретив Варвару Андреевну и узнав, что она уже пенсионерка, а на голимую пенсию, ясен перец, жить трудно и даже противно, потому что приходится экономить буквально на всём, предложил ей работу вахтёршей в общественном туалете (прикупил при случае, объяснил Валерик). Платить буду двенадцать тысяч, работа — день через день. Варвара Андреевна не поверила своим ушам. Двенадцать тысяч!
— А чего делать? — спросила Валерика осторожно.
— Да ничего особенного! — успокоил он её. — Сидеть на входе, собирать деньги.
— Я и убраться могу… — предложила она робко.
— Тогда пятнадцать! — щедро прибавил ещё трёшку Валерик.
Ну, разве не сказка? И кому какое дело, что он — бандит?
Работа действительно была незатейливой, хотя не обходилось и без сложностей. Например, через две недели после начала работы Варвара Андреевна, ничего ТАКОГО не подозревая, пустили в помещение двоих молодых и с виду совершенно интеллигентных людей. Взяла от них деньги пропустила в зал отвлеклась — и потом, минут через десять, совершенно случайно увидела, что оба выходят из одного туалета. Сначала ничего не поняла (чего в одном-то тесниться, когда свободных кабинок полно!), но быстро всё сообразила, моментально рассвирепела, схватила швабру и, держа её наперевес, бесстрашно пошла в атаку на этих двоих. Мастерски извернувшись, они уклонились от грозного оружия и выскочили наружу.
Вечером, когда Валерик зашёл проверить, рассказал ему о случившемся.
— Ну и что? — не понял он.
— Как это «что»? — опешила Варвара Андреевна. — П…сы же!
Валерик поморщился.
— Тётя Варя, сейчас пи…сов нет. П…сы остались в нашем диком советском прошлом. Сейчас — го.осеки.
— Какая разница, — попыталась возражать она, но Валерик был непреклонен.
— …и дело, конечно, не в том, как их теперь называть. А в том, что сейчас у нас демократия. Поэтому гм…, скажем так, каждый может пихать чего угодно и в куда угодно, — и поправился. — И в кого угодно. Лишь бы деньги платили. Понятно?
— Понятно, — кивнула Варвара Андреевна. — А с пидора… гомосеками-то этими как? Чего делать, если опять придут?
— Тётя Варя, тётя Варя... — укоризненно покачал головой Валерик. — Они деньги заплатили? Заплатили. Какие вопросы?
— Они заплатили за то, чтобы по.рать, — уточнила баба Варя, — а не…
— А это нас не касается, — отрезал Валерик, — Я же объяснил: куда угодно и во что угодно. Хоть в козу на возу.
— Ой, Валер, я наверно, с этой работы уйду, — пожаловалась Варвара Андреевна. Валерик хмыкнул.
— А где другую-то найдёшь?
— И то верно, — пригорюнилась Варвара Андреевна. — Может, больше не придут? А?
Её робкие надежды, как это ни странно, оправдались: го…секи больше не появлялись. Но с их исчезновением неожиданности не кончились. Весною пришли четверо и, не заплатив, хотели было пройти внутрь. Варвара Андреевна преградила им путь: билеты берите! Эти четверо могли, конечно, без всякого труда её скрутить и даже отлупить, но вид у Варвары Андреевны был настолько то ли комичный, то ли воинственный, что один из четвёрки (как определила Варвара Андреевна, самый главный) вдруг рассмеялся и, обернувшись, что-то сказал одному из своих спутников. Тот выслушал, кивнул и заплатил за всех четверых.
— Это Илья Пахомыч был, — сказал ей позднее Валерик.
— Это кто — Илья Пахомыч? — спросила Варвара Андреевна. Валерик в ответ закатил к потолку глаза. Понятно: крупная шишка.
— Крупнейшая, — повысил шишку в ранге Валерик. — Так что в следующий раз пропускай без звука.
— А этих троих тоже? — спросила Варвара Андреевна.
— Это — его охрана, — пояснил Валерик. — Охрана же тоже люди. Её, бывает, тоже подпирает.
— Ба, ты пенсию получила?
А вот и Тасик. Студент второго курса филологического факультета местного «педа». Радость и гордость. Очень любит деньги. Поскольку своих пока нет, любит бабушкины. На работу к Варваре Андреевне заходит регулярно. Опять же чтобы бесплатно поср… покакать и посикать. Опять же жопендрон у Тасика о-го-го каких размеров! Аполлон! Да и чего ему таковым не быть, если он килограммовую пачку пельменей уминает без всякого напряжения! Особенно если под литрушечку пивасика!
— Рано ещё для пенсии, — с мягкой укоризной произнесла Варвара Андреевна.
Тасик задумался. Было понятно и без слов: отсутствие пенсии не входило в его сегодняшние энергичные планы.
— А зарплату?
— Через неделю. А что?
Тасик для виду помялся. Несмотря на возраст, он уже освоил психологические приёмы выманивания денег у подчинённого ему населения. А конкретно, у бабусика для всё того же пивасика.
— Да мне надо-то всего рублей пятьсот. Во как! — и он провёл ребром ладони по горлу.
Варвара Андреевна растерялась, полезла в карман за кошельком.
— Вот только триста. И ещё железные…
Тасик вздохнул. Отнимать у бабушки последнее — как это жестоко! Разве он может на это пойти? Какая низость! Конечно, не может! Никогда!
— Ладно, — согласился он, скрепя сердце. — Бумажные возьму. А железные себе оставь, — и вдруг хихикнул. — Как говорится, на разведение.
Варвара Андреевна на эту последнюю фразу — «себе оставь» — чуть не прослезилась. Вот какой заботливый у неё внучок! Всем бы бабушкам такого! Всем бы дедушкам!
— Ты покакать не хочешь? — спросила привычно.
Тасик задумался в очередной раз, прислушался к ощущениям, происходящим в животе. Как там пельмени? Пока не бунтуют?
— Не, — мотнул головой. — В другой раз. Пойду я.
— Поаккуратней, — сказала Варвара Андреевна.
Тасик снисходительно кивнул (дескать, буду, чего уж…) и ушёл.
Варвара Андреевна вздохнула, улыбнулась чему-то своему, потаённому, и снова принялась за носок… Теперь по телевизору показывали старый фильм «Анатомия любви» с Барбарой Брыльской и Яном Новицким. Фильм Варваре Андреевне очень нравился, хотя в советские времена считался развратным. Но сейчас его смотреть было некогда, потому что начинались холода, а она связала только до пятки. Так что надо было торопиться.