За время, прошедшее с разожжения главой МИД России Сергеем Лавровым и президентом Сербии Александром Вучичем в декабре прошлого года вечного огня, ситуация вокруг мемориала Освободителей Белграда приобрела характер какого-то мрачного абсурда. Сначала неизвестные попытались поджарить на вечном огне курицу: полиция их «шуганула», — но и только. Затем в ночь с 29 на 30 декабря вандалы залили пламя краской и водрузили сверху ведро с подписью «Освободители? Нет, никогда!» и перечеркнутым серпом и молотом.
Когда в материале об истории мемориала Освободителей мы писали о том, что использование этого комплекса как главного символа русско-сербского братства чревато «двусмысленными и потенциально конфликтными ситуациями», мы имели в виду как раз нечто подобное. Необходимо четко отдавать себе отчет в том, что мемориал Освободителей возник 1954 году в атмосфере умолчаний, недомолвок, а зачастую и откровенной лжи пропагандистского аппарата Иосипа Броза Тито. Заговор молчания об изъятии под мемориал земли у еврейского кладбища — это лишь начало истории, основные события которой разворачиваются в годы Второй мировой войны и первое послевоенное десятилетие.
— Подробнее: Подлинная история мемориала Освободителей Белграда. Часть первая
Нацистская Германия и ее сателлиты разбили армию Королевства Югославия и полностью захватили его территорию за 10 дней, с 6 по 17 апреля 1941 года. Первые отряды сербских повстанцев начали возникать сразу же после разгрома Королевства, прежде всего, в гористых районах Сербии и Боснии. Лидером повстанцев первой волны, выступавших за восстановление королевской власти и довоенного статус-кво, стал полковник Генерального штаба Драголюб «Дража» Михайлович. Коммунисты же вступать в конфронтацию с оккупантами медлили, потому что были связаны партийной дисциплиной. Не секрет, что Иосип Броз Тито получил одобрение Коминтерна и советского руководства на организацию активного отпора интервентам только после 22 июня 1941 года. Причем одной из первых мишеней титовских партизан-коммунистов стали российские эмигранты, в которых видели врагов Советского Союза и потенциальных союзников фашистов.
В мемуарах, написанных уже после войны, создатель Русского охранного корпуса генерал М. Ф. Скородумов утверждал, что за лето-осень 1941 года от рук коммунистов погибло не менее 300 эмигрантов, многих убивали целыми семьями. Современные исследователи, такие как д. и. н. А. Ю. Тимофеев, оспаривают эту цифру, — но не сам факт террора титовцев против русских эмигрантов. Сохранились свидетельства очевидцев о зверствах партизан, например, рассказ Нонны Белавиной (Миклашевской), в те годы — студентки Белградского университета, об убийстве ее отца, священника, дальнего родственника Патриарха Тихона. Белавина описывает, как на ее глазах в деревеньке Кула под Пожаревцем коммунисты расправились с простым сельским священником, отцом Сергием Белавиным, попутно украв его личные вещи и церковное имущество. Справедливости ради, случай отца Сергия Белавина скорее исключение, коммунистов интересовали, в первую очередь, российские кадровые военные, особенно казачество. Характерная история произошла в городе Шабац, где коммунисты убили пятерых казаков, после чего там стихийно возник отряд казачьей самообороны численностью 143 человека, позднее влившийся в состав профашистского Русского охранного корпуса. То есть своими действиями против русских эмигрантов коммунисты по сути лишь подталкивали их к альянсу с нацистами.
Естественно, о терроре титовцев против российских эмигрантов в годы существования социалистической Югославии, да и при Слободане Милошевиче, упоминать было нельзя (о существовании Русского корпуса — можно, но вскользь и без деталей). Это первая ложь титовской пропаганды о российско-югославских отношениях в годы Второй мировой войны. Собственно, пока даже не ложь как таковая, а скорее стыдливое умолчание: в убийствах русских эмигрантов, людей иногда организованных и вооруженных, но чаще вполне мирных, действительно, мало почетного. Крупная ложь титовской пропаганды начинается с истории о взаимодействии советской армии и четников Дражи Михайловича.
Неприятная для поклонников Иосипа Броза Тито правда состоит в том, что полным доверием советского руководства он не пользовался никогда: ни до начала Второй мировой, ни во время войны, ни тем более после. В Российском государственном архиве социально-политической истории (бывший Центральный партийный архив) любой желающий может ознакомиться с перепиской ВКП(б) и руководства титовских партизан. Из этой переписки, а вернее, обмена шифрограммами, следует, что до осени 1943 года — когда в Москве состоялось совещание глав МИД стран антигитлеровской коалиции — советское руководство всячески рекомендовало Тито сотрудничать с монархистами-четниками. Документы эти неоднократно публиковались как упомянутым выше А. Тимофеевым, так и автором этих строк. По большому счету, только после визита в Советский Союз в апреле 1944 года видного партийца (и будущего диссидента) Милована Джиласа и генерала Велемира Терзича в ВКП(б) поверили, что партизаны-коммунисты могут рассматриваться как полностью самостоятельная сила, не нуждающаяся в поддержке четников или кого бы то ни было еще. Но и четников советское руководство полностью со счетов не сбрасывало: это показали события октября-ноября 1944-го.
Говоря о четниках, надо иметь в виду два момента. Во-первых, разделение на четников и партизан проходит буквально по каждой сербской семье. Если человек говорит, что дед его был партизаном, можно быть вполне уверенным, что брат деда был четником, — и наоборот. Во-вторых, от титовских партизан и хорватских усташей (к которым четников приравнивала коммунистическая пропаганда) партизан-монархистов отличала чрезвычайная атомизация.
Большая их часть на словах признавала верховенство Драголюба Михайловича, но по факту каждый четнический воевода дудел в свою дуду. Кто-то сотрудничал с немцами и гонял вместе с ними титовских партизан, а кто-то с оккупантами не сотрудничал категорически. Многие просто сидели по лесам и ждали, чем дело кончится. Но дружественное отношение к Советскому Союзу, в котором видели просто очередное воплощение «матушки-России», было константой практически для всех четников. Осенью 1944 года советскую армию в городах и селах Восточной Сербии четники встречали транспарантами «Да здравствует король Пётр, да здравствует Советский Союз!». Об этом можно почитать, например, в мемуарах поэта Бориса Слуцкого, в 1944 году — старшего инструктора политотдела 57-й армии.
Еще один мало известный общественности факт: при центральном командовании четников был отряд численностью не менее трехсот человек, полностью укомплектованный из советских военнопленных, преимущественно направленных фашистами на каторжные работы в рудники Восточной Сербии и бежавших оттуда в леса. Командовал ими майор Михаил Абрамов (или Аврамов), причем некоторые исследователи считают, что он был специально направлен из Москвы для руководства «русским» отрядом четников. Никаких сведений о дальнейшей судьбе «русских четников» в российских и сербских архивах нет, но само существование этого подразделения сомнений не вызывает: оно описано в воспоминаниях английских представителей в четнической ставке, а также в мемуарах Живко Топаловича — единственного человека из ближайшего окружения Михайловича, кому удалось выжить.
Как бы то ни было, командный состав 3-го Украинского фронта не имел четких директив по поводу четников: велено было «действовать по обстоятельствам». То есть их не рассматривали как врагов — во всяком случае, поначалу. Есть примеры совместных действий четников и советской армии: в частности, от фашистов и их пособников Красной армией и «королевской армией» был освобожден город Крушевац. Сохранилась фотография четнического воеводы Драгутина Кесеровича с командиром 16-го отдельного ударного батальона 3-го Украинского фронта подполковником А. Прониным и английским капитаном Эвальдом Крамером на балконе крушевацкого отеля «Париж».
Кажется, в группе «Освободителей Крушевца» наличествуют и титовские партизаны, но это не точно. В любом случае, сразу же после того, как была сделана эта фотография, титовцы потребовали выдать им Кесеровича, и ему пришлось бежать, — как гласит апокриф, через окно туалета этого самого отеля «Париж».
Майор королевской армии Кесерович, ветеран Первой мировой, сражался со всеми, кого считал врагами Сербии: с дивизией СС «Принц Евгений», с хорватскими усташами, с мусульманской фашистской милицией, с сербскими квислингистами Милана Недича и, не в последнюю очередь, с титовскими партизанами. Был расстрелян в Белграде в 1945 году как «банальный пособник оккупантов». Сотрудничество с советской армией Кесеровичу в качестве оправдания не зачли. Что до отношений Красной армии и четников, то уже к концу ноября 1944 года советское командование полностью приняло на веру тезис титовцев: «четники — это сербские усташи, пособники фашистов».
Неужели получается, может спросить на этом месте читатель, что в Сербии вообще всё население радостно приветствовало советскую армию? Нет, появлению на улицах сербских городов красноармейцев рады были далеко не все.
Помимо «правильных» четников Дражи Михайловича, были и «неправильные», легализованные четники Косты Печанца, с самого начала оккупации активно сотрудничавшие с фашистами (четники Михайловича захватили в плен и казнили Печанца как предателя в 1944 году).
Была сербская государственная стража, то есть жандармы, при марионеточном правительстве генерала Милана Недича — «сербского Квислинга». Легальные четники и жандармы — это, так сказать, фашисты поневоле: скорее приспособленцы, чем убежденные сторонники Гитлера.
Но были в Сербии и фашисты осознанные, идейные. Это Сербский добровольческий корпус, иначе — Сербский легион Димитрие Лётича. Их было немного, не более 10 тысяч, но, в отличие от четников, лётичевцы в массе своей были людьми образованными, городской интеллигенцией. Очень многим из них, в отличие, опять-таки, от четников, удалось бежать от советской армии и союзников. После войны лётичевцы группировались в Мюнхене. Для своих последователей Димитрие Лётич, чрезвычайно плодовитый публицист, был своего рода гуру, его многотомные собрания сочинений издавались и переиздавались сначала эмигрантскими кругами, а после 2001 года и в Сербии.
Как и семьдесят лет назад, сегодня сторонников Лётича относительно мало: много меньше, чем людей, ассоциирующих себя с четниками. Но это умелые демагоги, знающие, как себя правильно подать и создать иллюзию многочисленности. У них есть свои интернет-сайты и даже печатные издания, претендующие на научность. Отметим вскользь, что с публикаций в журнале современных лётичевцев начинал свою политическую карьеру один из лидеров сербской оппозиции Бошко Обрадович (сейчас он от этого этапа своей биографии открещивается, охотно позируя с георгиевской ленточкой в петлице).
Но вернемся к коммунистам-титовцам. Отношения Югославии и СССР в первые три послевоенных года выглядели вполне идиллично, но в 1948 году грянул гром среди ясного неба. ВКП(б) и Коминформ обвинили Иосипа Броза Тито в ревизионизме и вождистских амбициях, а затем и в тайном сговоре со странами капиталистического Запада.
Причины кризиса 48-го года — тема для отдельной статьи, собственно, «Балканист» об этом уже писал. Для нас гораздо интереснее и важнее деятельность титовского Агитпропа по дискредитации Советского Союза вообще и советской армии в частности.
Всем интересующимся хорошо известны карикатуры на Тито Бориса Ефимова, Кукрыниксов, других советских художников, на которых Иосип Броз мало отличим от Германа Геринга: толстый человек в военной форме, со свастикой и окровавленным топором в руках. Подобные карикатуры и плакаты доступны в интернете, их издают в виде альбомов (того же Б. Ефимова). Не так давно в Белграде прошла выставка советских анти-титовских агитационных материалов, наделавшая много шума в сербской прессе.
При этом всё, что касается югославской антисоветской пропаганды этого же периода, сербы предпочитают замалчивать. Может создаться впечатление, что Советский Союз титовскую Югославию поливал грязью, а югославы в ответ лишь хранили обиженное молчание. Это совершенно не так.
На страницах белградского сатирического журнала «Еж» и загребского «Керемпух» карикатуры на Сталина появлялись столь же регулярно, как карикатуры на Тито — в советской печати.
Надо сказать, что югославские сатирические агитки делались с большим энтузиазмом и фантазией, чем советские. Чего стоит хотя бы Сталин в виде осьминога с усами-щупальцами: работа художника и аниматора Душана Вукотича, в будущем — единственного югославского лауреата премии «Оскар».
Упомянем также антисоветский мультфильм «Великий митинг», нарисованный в диснеевской манере загребским художником Вальтером Нойгебауэром.
Совсем уж экзотический пример антисоветской пропаганды — фильм-пантомима «Тайна замка И. Б.» (И. Б. здесь — сокращение от Информбюро). Естественно, все эти агитационные материалы серьезно воздействовали на умонастроения простых югославов: на то, что Карл Густав Юнг называет «коллективным бессознательным». Бывший друг и союзник постепенно превращался во врага.
Особую роль в очернении Советского Союза и демонизации советской армии сыграла книга 1951 года «Преступления под видом социализма», авторами которой часто называют руководителя Агитпропа Милована Джиласа и биографа Тито Владо Дедиера.
В ней речь идет о преступлениях советской армии на территории Югославии в 1944-45 гг. По данным авторов этого памфлета, бойцами Красной армии в указанный период было совершено 1219 изнасилований, 359 попыток изнасилования, 111 изнасилований с убийством, 248 изнасилований с попыткой убийства, 1204 грабежа с нанесением тяжких увечий. Всего было совершено 5 тыс. изнасилований, из них 2 тыс. — в Белграде и окрестностях. Эти же цифры, кстати говоря, были озвучены представителем Югославии в ООН. Естественно, они были опровергнуты советской стороной. Если кому-то интересно, откуда растут ноги у измышлений про «миллион изнасилованных немок» авторов типа Иоахима Хоффмана или Энтони Бивора, — вот именно отсюда, из антисоветских изданий титовского Агитпропа. Тито и его борзописцы опередили Центр военной истории Бундесвера и прочих ревизионистов Второй мировой войны лет на 40-45.
Хорошее представление об этой книге дает и ее оглавление. Названия глав даем в строчку, для экономии места:
Советское понимание войны; Преступления, равные фашистским; О культуре бойцов Красной армии; Русско-четнический союз; Сколько стоит советский солдат; Истории с алкоголем; Грабеж и уничтожение народного имущества; Слово о советских инструкторах; Советское отношение к югославским пленным и интернированным; Приуменьшение важности борьбы югославского народа; Изнасилования жительниц Воеводины.
Последняя глава выглядит особенно вызывающе с учетом того, что сам Иосип Броз в годы Первой мировой войны, будучи унтер-офицером австро-венгерской армии, был арестован по обвинению в изнасиловании воеводинской крестьянки. Тогда он ушел от ответственности единственно потому, что пострадавшая, спустя три дня, забрала заявление. Глава о «русско-четническом союзе», где рассказывается история освобождения Крушевца и другие, подобные ей, — это, что называется, нечаянная радость для современных поклонников четников. Если сами титовцы утверждают, что русско-четнический союз был, то кто мы, чтобы с этим спорить?
Мы не будем оскорблять читателя попытками дезавуировать утверждения титовской пропаганды: пусть он сам решит, в какой степени «сенсационным» разоблачениям преступлений советской армии можно верить. Позволим себе лишь одну ремарку. Любые полномасштабные боевые действия — что сейчас, что семьдесят лет назад, что в глубокой древности. — сопровождаются грабежами, насилием и прочими непотребствами: на то она и война. Вопрос, прежде всего, в том, как к этим явлениям относится командование — смотрят ли на мародерства и насилие сквозь пальцы, или же все подобные эксцессы расследуются, а виновные наказываются? В архиве Второй мировой войны в Подольске имеется достаточное количество документальных подтверждений того, что все жалобы сербов на неуставное поведение красноармейцев фиксировались, проверялись, виновные наказывались, иногда — расстрелом на месте.
Несколько конкретных примеров: лейтенант К. Аветисян и младший лейтенант К. Шпицин за незаконный арест и изнасилование приговорены к десяти годам тюремного заключения без права «смыть позор кровью» в штрафном батальоне; лейтенант А. Борисов за такое же преступление приговорён к девяти годам колонии. Отметим, что в условиях военного времени осужденные на исправительно-трудовые работы чаще всего не доезжали до места отбытия наказания: они гибли при пересылке от голода и холода.
Сохранились и уголовные дела, заведённые на офицеров более высокого ранга. Например, заместитель командира 429-го артиллерийского полка и начальник взвода связи того же полка (имена в деле не фигурируют) обокрали жителя города Болевац, в доме которого остановились на постой. Пострадавший обратился за помощью к другим советским офицерам, провинившиеся были арестованы, лишены офицерских званий и отправлены в штрафной батальон, а украденные вещи возвращены потерпевшему. То есть эксцессы были, но командование находило и примерно наказывало виновных.
Вернемся к книге «Преступления под видом социализма». Как это ни удивительно, она имеет прямое отношение к акту вандализма над вечным огнем Освободителям Белграда 30 декабря прошлого года. Книга эта была библиографической редкостью, после визита в Югославию Никиты Хрущева в 1955 году ее изъяли изо всех библиотек и хранилищ (но осадок в «коллективном бессознательном» остался). Переиздали ее в 2002 году мизерным даже для Сербии тиражом в 200 экземпляров. Теперь она, по крайней мере, доступна для исследователей в Народной библиотеке. При этом репринт оказался практически анонимным: в выходных данных книги стоит только издательство «Народная Армия», 1953 год. Очень характерно, при этом, что на обороте обложки мы видим страшную рожу в пилотке с пятиконечной звездой и знакомым нам лозунгом — «Освободители? Нет, никогда!».
На оригинальном издании титовских времен этой карикатуры, безусловно, не было и быть не могло, потому что это — одна из многих карикатур на титовских партизан, изготовлявшихся в оккупированном Белграде марионеточным правительством Милана Недича.
То есть для издателей этой книги в принципе нет разницы между недичевской антикоммунистической пропагандой и титовской антисоветской пропагандой. Обложка титовской агитационной брошюры и фашистский плакат образуют диалектическое единство противоположностей. Можно сказать и по-другому: для анонимного издателя не важно, чьи эти агитационные материалы — фашистские или титовские, важно, что они антисоветские и антирусские.
Конкретные исполнители акта вандализма в Белграде были задержаны. Ими оказались два молодых человека, один 22-х, а другой и вовсе 17-ти лет. Но кем бы они ни были, это не четники и даже не лётичевцы.
Портал современных последователей Димитрие Лётича по поводу действий вандалов написал: «Они были правы по сути, но неправы по форме. Надо не провоцировать наших русских друзей, а последовательно объяснять им пагубность большевизма. Россия — всегда, большевизм — никогда!».
Двое малолетних балбесов, вероятнее всего, скинхеды, тупо копирующие западных нациков. Силы, стоящие за ними, — те, кто вложил им в руки ведро с краской и подсказал лозунг времен фашистской оккупации, — это те же, кто переиздал в 2002-м титовскую агитку с фашистскими иллюстрациями. Это кто угодно, но не сербские патриоты. При этом само возникновение «интегральных русофобов» — назовем их так, — это прямое следствие лжи и умолчаний титовского Агитпропа. Запущенная в общественное сознание в 1948 году ложь росла как снежный ком, вбирая в себя все новые и новые элементы, пока не обрушилась на созданный по указке того же Тито мемориал Освободителей Белграда.
Никита Викторович Бондарев,
кандидат исторических наук, доцент РГГУ
