Однако перед приезжими Эдуард показывал себя старожилом и единственным в деревне интеллигентом. — Дома у нас вековые, — говорил он. — Бревна с возрастом только крепче становятся, а резьбу, обратите внимание, давно собираюсь переснять и зарисовать — специалисты будут взволнованы. Не правда ли, изумительные узоры, восхитительные! — Резьба требует сравнительного анализа, — сказал Вениамин. — Правильно. Вот и центральная площадь. Условно. Возникла от пересечения двух улиц деревни. — А сколько их всего? — спросил Вениамин. — Две. Тридцать два двора. Магазин, правление бригады, тут же клуб, тут же медпункт. Остановившись на углу, Эдуард Олегович показал на давешний дом с колоннами. Видимо, строитель хотел создать нечто фундаментальное и обязательно белокаменное: и колонны, и ступени — все было деревянным, беленым. Лишь два небольших льва по сторонам лестницы были из камня, точно такие же, как на лесной дороге. Только там они сидели, а здесь мирно легли, хоть и продолжали скалиться. К колоннам были прибиты жестяные таблички с неровными официальными надписями: «Бригада Полуехтовы Ручьи», «Медпункт», «Клуб», «Ансамбль народного танца «Ручьи», «Кинотеатр». — Центр культурной жизни, — сообщил Эдуард Олегович. — Здесь я иногда ночую, а уж дни провожу постоянно. Справа начальная школа, на этом краю магазин. Вот и все. — А пушка там? — Вениамин показал на купу деревьев, из которой выходил медведь. — Пушка там, — сказал Эдуард Олегович. — Давно пора на металлолом сдать. Когда-нибудь крупно кто-нибудь пострадает. От взрыва.