Социально-бытовая повесть является новым жанром древнерусской литературы, который появляется в XVII веке. Возникновение этого жанра связано с появлением нового героя, изменением мировоззрения людей. Социально-бытовые повести XVII века, несомненно, отражают в себе черты барокко – стиля эпохи. Рассмотрим некоторые из них.
Во-первых, обратимся к «Повести о Горе и Злочастии». Автор интерпретирует библейский сюжет об Адаме и Еве. Первые люди ослушались Бога «…и за преступление великое
господь бог на них разгневался,
и изгнал бог Адама со Еввою
из святаго раю из едемского…» Этот эпизод предвосхищает сюжетную линию. Главный герой повести – молодец – тоже ослушается своих родителей и пожалеет, так как человек, которого герой посчитал другом, ограбит его («сняты с него драгие порты,
чары и чулочки — все поснимано:
рубашка и портки — все слуплено,
и вся собина у его ограблена…»).
Также в произведении есть намёк на притчу о блудном сыне, ведь молодец уходит из дома и теряет всё. Получается, дом – это место, где герой мог бы жить в спокойствии и безопасности, если бы не ослушался родителей.
Отметим также фольклорные элементы в «Повести о Горе и Злочастии». Образ Горя Злочастия встречается в народных сказках и всегда обитает около человека. Главный герой назван молодцем как герой русской народной сказки.
Обращение к различным бродячим и библейским сюжетам, а также к фольклору, является яркой чертой барокко.
Во-вторых, рассмотрим «Повесть о Савве Грудцыне». Здесь тоже есть обращение к бродячим сюжетам. Так, судьба главного героя соотносится с героем притчи о блудном сыне, присутствует фаустовский сюжет о продаже души Дьяволу. Однако в данном произведении мы подробно рассмотрим другую черту барокко – особый характер героя. В период расцвета барокко герои произведений становятся многогранными личностями. Они могут быть одновременно добрыми и греховными, сочувствующими и алчными. Савва Грудцын в разные моменты жизни проявляет разные черты характера. Так, когда жена Бажена Второго пытается соблазнить Савву, он первое время не поддаётся искушению: «Он же, аще и млад, но яко некоею стрелою страха Божия уязвлен бысть, убоялся суда Божия и часа смертного, помышляше в себе: "како в таковый Господский праздник аз таковое скверное дело сотворити похощу?"». Когда же жена Бажена даёт Савве выпить любовное зелье, герой меняется и уже готов пойти на страшный поступок – продать душу Сатане: «Савва же рече: "Аз убо, елико имам здесь товаров отца своего и прибытков, все отдаю тебе; токмо прошу, братец, сотвори ми по-прежнему любовь имети з женою оною". Бес же, рассмеявся, рече ему: "Почто убо искушаеши мя? Аз убо вем, яко отец мой седмерицею богатее тебя и отца твоего, что ми будет в товарех твоих? Но даждь мне на себя рукописание мало некое, аз исполнго желание твое"». К концу произведения Савва, пройдя через муки, понимает, что его спасение – это монастырь.
В-третьих, обратимся к «Повести о Фроле Скобееве». Здесь также воплощены черты барокко. Например, мы видим индивидуальное авторское начало: сюжет рассказывается в свободной форме, герои удивляют нас безнравственными поступками. Фрола Скобеев пробирается в дом к Аннушке в женском наряде, платит её «мамушке», чтобы та впустила его в спальню к Аннушке. «…И Фрол Скобеев лежа с Аннушкой, и объявил ей себя, что он Фролъ Скобеев, а не девица. И Аннушка стала в великом страхе. И Фрол Скобеевъ, не взирая ни на какой себе страх, и ростлил ея девство». При этом сама Аннушка совершает безнравственные поступки – платит Фроле за ночи, которые он проводит у неё, помогает спланировать своё похищение. Аннушка воплощает образ греховной женщины, появляющийся также XVII веке. В данном образе воплощена свобода автора, который может создавать любых героев. При этом, мы не видим осуждения героев со стороны автора. Он с внимательностью наблюдает за ними, восхищается находчивостью, хитростью и ловкостью.
Стоит отметить, что в повестях есть не только выделенные черты барокко. В данных произведениях воплощены и другие признаки стиля: уход от исторической точности, многогранный сюжет, декоративность.