М-да, ботаники создали компьютер, интернет и смартфон, и теперь мы у них в плену. Все. Банкиры и промышленники, нефтяные гиганты и государственные системы, детские сады, школы и коммуникации - мышеловка захлопнулась. Могут забрать личность, деньги, стереть или изменить судьбу, исказить смыслы, поменять слова или заставить навеки замолчать. Владельцы коммуникатива. Милые, худенькие люди на самокатиках, в смешных очочках, стрижках или бородках. Вежливые, снисходительно глядящие на мир из-под макинтоша за сто семьдесят тысяч, а мы, старые и не очень, накачанные или обездвиженные, начитанные или вульгарные, выглядим как недоразумение - инвалиды с ограниченными возможностями, пусть трижды размахивающие кулаками и орущие "шумел камыш".
Их неизвестная родина - интернет, а город мечты - веселое поселение "Гугл" или чудесная деревня "Фейсбук", на худой конец просто смарт-таун. Раздельный мусор, электричество, роботы и гаджеты, квадрокоптеры, мешки для сидения и доставка пиццы. Весь мир в кармане.
Вера, раса, язык, малая или большая родина, национальность или пол - значения не имеют, никакого. Экостиль, упорядоченность в деньгах, предельный прагматизм в делах, либерально-новостной стрекот и вопиюще-сентиментальная, плюшевая чушь во всем, что не касается прагматики, но главное - отсутствие привязанностей, а старая реальность, лишь поле для приложений. Новое человечество, встречайте.
***
Недавно пообщались - сидел и слушал, слушал и седел, а потом долго кланялся и премного благодарил. Трудно ощущать себя недоразумением, но что поделать - дети, это ж святее всех святых. На метафизические замахи или мифологические былины отвечают вежливым, понимающим кивком, правда, с ярко выраженным врачебным оттенком - согласитесь, душевнобольным перечить не полагается, наоборот, соглашаться и гладить по головке.
Без отрыва от супер-ноутбука мне в два счета объяснили за Белоруссию, неизбежность европейского пути, мужество сидящих за компом хакеров, гениальность Темы Лебедева и мою стариковскую предвзятость к нему, рассказали как правильно покупать новые гаджеты и, одновременно, продавать старые, указали на сайты, где можно торговать свои слова и мысли - хоть на вес, хоть построчно, и объяснили, когда человечество в целом утратит нужду в людских услугах, труде или опыте. Оказалось, совсем скоро.
Подвыпивший Макс слушал чудо спокойно - я было испугался, взбрыкнет - нет, молча улыбался и мотал на приспущенный в самогонку ус, Серый повис на пиве и отвлекался только на бабу-жену, которая строго следила, чтобы не сболтнул лишнего, доктор Женя, поначалу пытавшийся возражать со ссылками на древних авторов и психологов-экзистенциалистов, растерянно утих после того, как на него обрушили залп вежливо-садистского сарказма, а барышни, напротив, охотно поощряли вещателя, предлагая попеременно арбуз с тортом или курочку с картошкой.
В конце концов, подытожил новый человек из Оренбурга, всегда говорил, что не хочу жить в трех странах - Америке, Англии и России - уж больно имперские, скоро сами на себе крест поставят.
Что ты хочешь, сказала сердобольная хозяйка как только за гением хлопнула дверь, у него мать такая - совсем без привязанностей.
***
И хули, - Семенов никак не хотел в моих словах видеть нового человека, - мало их было, вспомни пухших от снобизма московских интеллигентов. Так тем можно было рыло настучать, или дать понять - тухли за милую душу.
Этим нельзя, сказал я, во-первых, не за что, во-вторых, дети, и бабы на их стороне - в лучшем случае недоуменно поблагодарят, а будешь настаивать - просто отключат цифру.
И хули, - снова заголосил несогласный, - раньше обходились и теперь проживем, Волга до сих пор впадает в Каспийское море.
Безумство храбрых
На прогулке говорили о дистанте - минусах и плюсах, возможностях и неудобствах. Всего хватает, но для предпенсионеров, людей малоподвижных, никуда не спешащих, самое то. Можно учиться у кого захочешь. Или взять курсы игры на гитаре, фитнеса, йоги, перейти на стопроцентно правильное питание - теперь рука дотягивается. Вот тибе, бабка, и зримое изменение мира - небо осталось в алмазах, а реальность претерпела.
Разумеется, живой ручеек необходим - непосредственное, личное общение - рукопожатия, свет, цвет, вкус и запах, объятия, кровь, пот и слезы трудно обменять на виртуал. И не нужно, но расширить интеллектуальные горизонты, дотянуться до небес и пополнить облачный атлас, вполне.
Галерея практически завершена - это эссе о людях, сыгравших значительную роль в моей судьбе. Отец, мама, деды и родственники, учителя и ребята со двора, спортсмены, ученые, артисты, музыканты, поэты, друзья детства и юности.
Мой Челябинск - узкая полоска земли по обеим берегам улицы Спартака - начиная с Танка и кончая обкомовским дачами. Кинотеатры, магазины, фонтаны, скверы, дворы, памятники, рестораны, библиотека, институты и школы. Но главное, Селеби-грани. Люди - мои, свои, наши. Такие или сякие, веселые или печальные, умные, смелые, добрые или несчастные, заблудшие, горькие или совсем пропащие.
Архитектура, дизайн, комфорт, свежесть и чистота, благоустройство и уют не самые сильные стороны нашего города. Тем не менее для меня он остается единственным воплощением слова "город" - символом и местом, правда, чуточку расширенный кусочками Ленинграда и Феодосии, Свердловска и Тюмени, парой дворов Москвы и отрезком Ялтинской набережной.
И завершая шестой десяток, утверждаю, Челябинск - Вечный город, особый и неслучайный, город у которого есть душа, бытие, достоинство и собственное лицо, мало того, всемирная роль и великая судьба. То, что это не раскрыто до сих пор или почти нераскрыто, мало, недостаточно, лишь увеличивает силу притяжения.
Город полон магии, загадочных символов, скрытых смыслов и неопознанных значений, а проще, волшебства - таит удивительное и скрывает небесное, но если прислушаться можно различить и многое, и многих. Голос царя Давида и Отче наш, Песнь песней и Оду к радости, Скрябинские палитры и Арсенальные переборы, залпы тысячи орудий и скорбный плач по убиенным. Увидеть лестницу Якова и загадочную пентаграмму перекрестья на площади Революции, зиккураты и мавзолеи, храмы и расщепленный атом.
Мало услышать или увидеть - где там, важнее ощутить в себе, принять как свое и почувствовать как собственное, органичное, неотъемлемое, и ощутив возрадоваться, ибо это и есть голос подлинного места - тихий шепот собственного присутствия.
Селеби поэтичен и музыкален, и в диспозиции здесь септаккорд - гармония и лист Мебиуса одновременно, а в диагнозе вечность, так было, так есть.
Снизу вверх, отталкиваясь от земли, добро и зло, в итоге - правда. Маятник. Сначала точка, потенция, шорох, а далее прорыв - размах и пафос, и только после - равновесие, ибо качается от печали до радости, движется вокруг Вечности, то приближаясь, то удаляясь. И Челябинский строй идет напрямую от Экклесиаста, многие мудрости - многие печали, трагизм вечного цикла от бытия в небытие и обратно.
Так быть или не быть?
Быть, недвусмысленно отвечает божественный текст, быть, обязательно быть, вторит ему Вечный город. Нет толку в труде, но надо трудится, быть вовлеченным в праведное дело. Нет смысла в развлечениях, но надо пребывать в радости, печали, грусти или страдании, поскольку не быть означает уныние - бездарное, никчемное существование, унижающее и умаляющее достоинство человека. Вне движения и полноты все будет суета сует, и человек в высоком смысле не случится, только индивид.
Согласитесь, лицо и личность возникают там, где сознание, бытие, мысль и чувство сопротивляются склонению, смерти или унижению. По обеим берегам Леты