В феврале 1716 года государь Петр Алексеевич проездом по государственным делам заехал в славный город Ригу, который в 1710 году после осады перешел под контроль России и сразу превратился в один из крупнейших портов империи.
Ригу Петр Алексеевич «любил» странной любовью. Как и она его. Именно в этом городе в начале Великого Посольства случился инцидент, который потом Петр использовал в качестве формального повода для вступления в Великую Северную войну. Приняли его, видите ли, неласково. Правда, и на самом деле приняли русских тогда совсем даже негостеприимно. Но в 1716 году Рига уже была русской, а у царя имелся свой дом. В нем он и поселился.
Но как положено царю, с Петром Алексеевичем была большая свита. И ее разместили в домах простых горожан, в том числе зажиточных, из городской верхушки. А горожане и без того, уже были стеснены постоями русских солдат. А постои в то время были сущим наказанием. Это была такая повинность, которую нередко использовали в качестве наказания. А освобождение от постоев войск было одной из важнейших льгот.
Один из членов царской свиты, уважаемый генерал Адам Вейде, попросил тогдашнего губернатора Риги князя Голицына, чтобы ему предоставили квартиру поблизости от царского дома. Голицын, конечно, постарался помочь уважаемому генералу. Ведь он был на самом деле боевым офицером, соратником Петра, пострадавшим за Россию – храбро дрался под Нарвой в 1700 году, но в итоге оказался в плену и позднее был обменян.
Поэтому генерала Вейде решили разместить в доме бургомистра Павла Брокгаузена. Он занимал важный пост в городской магистратуре и, конечно, считал себя вправе отдавать приказы, а не страдать от всяких там повинностей. Поэтому Брокгаузен решил встать в позу и отказался немного потерпеть, как это делали другие горожане, не занимавшие столь высокие посты. То есть просто не пустил Вейе в свой дом.
Надо отдать должное русскому губернатору – он попытался договориться с Брокгаузеном по хорошему. К бургомистру прислали офицера с посланием и просьбой уступить. Но Брокгаузен уперся, напомнив, что его должность в городе дает ему свободу от постоя.
И мало того, Брокгаузен отправился лично ругаться с Голицыным. Так уж получилось, что Голицын нашелся в доме Петра Алексеевича. Там как раз Меншиков организовал торжественный обед в честь приезда Петра в город.
Брокгаузен подошел к Голицыну и начал ругаться на него за присланного на постой Вейде. Причем орал он так громко, что обалдел сам царь, приказавший отправить Брокгаузена под арест, как
«человека, забывшегося в присутствии государя и тем самым виновным в оскорблении царского величества»
И видно скандалил бургомистр так сильно, что Петр разозлился настолько, что на следующий день, уже в 4 утра собрали местный магистрат разбирать дело об оскорблении царского величия. Чтобы члены магистрата прониклись тяжестью совершенного преступления, их продержали с раннего утра до обеда, а потом появился Голицын, объяснивший, что Брокгаузена надо судить
«за великое преступление».
После чего состоялся скорый и правый суд. Тем более, что постоями были недовольны все, а тут бургомистр решил избавиться от такой обременительной повинности.
Поэтому шесть человек проголосовали за то, чтобы Брокгаузена исключили из магистрата и посадили на год за решетку. Еще пять человек оказались сообразительнее и отдали голоса за пожизненное заключение преступника, нарушавшего своим ором царский обед.
Петр Алексеевич посмотрел на результаты справедливого суда и утвердил решение … за которое отдали меньше голосов. Правда, милостиво заменил пожизненное заключение на ссылку в Тобольск.
Далее Петр поехал в Европу, куда он и направлялся. А Брокгаузену нацепили кандалы и отправили ругаться с царских глаз долой – далеко на восток.
Через месяц в Кенигсберге царя приветствовали местные горожане. Один из них выступил с проникновенной речью, которая так пришлась по душе Петру, что он позвал молодого человека пообедать за одним столом с царем. Молодой человек неожиданно оказался сыном Брокгаузена и он, само собой, попросил за батюшку, мол, он немного погорячился.
Петр Алексеевич был в хорошем настроении и ответил, что и он погорячился и так как для хорошего молодого человека ему ничего не жалко, то и старшего Брокгаузена он прощает.
Но устно просить мало. Нужна была бумага о возврате незадачливого бургомистра назад.
Пока бумагу писали, пока Петр ее подписал, пока бумагу отправили в Сибирь…
В результате послание с прощением добралось до Тобольска. А там Брокгаузена нет. Не приехал. Что делать?
Начали искать пропавшего ссыльного бургомистра. И нашли таки. Оказалось, что он не перенес дальней дороги и отправился на небеса в городке Солигалич.
А ведь мог бы не устраивать скандал. Пустил бы на постой Вейде, выпили бы с ним вечером грогу или просто вина. Не стоит много шуметь, когда рядом суровая царская особа. Можно и в Тобольск загреметь, а доехать только до Солигалича.
-----------
Для того, чтобы было удобнее находить мои статьи на Дзене, подпишитесь на канал и тогда его удобно изучать в разделе подписок.