1471 год.
Селение Заболотье на берегу Вятки. Весна, раннее утро.
Староста Силантий вышел во двор и ужаснулся увиденному. Его сын Павел, неделю назад уехавший с товарищами ловить рыбу на Вятку, вверх по течению, прискакал домой на лошади, загнав ее до полусмерти: та шаталась и тяжело дышала.
- Ты что, упырь, творишь?! – закричал Силантий, отыскивая глазами, чем бы огреть своего уже взрослого сына. – Черт веревочный! Страхолюд немытый!
- Беда, батя! Ой, горе-то какое! Что делать-то?!
- Лошадь-то, лошадь! Всё! Спалил! Говори толком, что случилось?
- Батя, ушкуйники на реке! Хлыновские разбойники и слободские жидокопы. Их ладьям числа нет. А берегом конные дружины с ними. По пути все отбирают, девок и молодых женок хватают, некоторых и с собой увозят. Сегодня к вечеру здесь будут! Батя, спасаться надо!
Через малое время почти все население деревни было у дома старосты. Шумели, кричали и решили: всех женщин и детей спрятать в лесу, подальше, за болотами, куда не знающий дорогу никогда не сунется. Ну, а самим, мужикам, будь что будет, не бросать же дома и всю скотину без присмотра.
Конные дружины появились на утре. Прошли они, к счастью, другим берегом без остановки, только луга потоптали, копытами, словно сохой, все перепахали.
А всю реку заполонили ушкуи, плывущие в шесть пар весел, да еще и под четырехугольными серыми парусами. Несколько суден, спустив паруса, направились к берегу. Хорошо просмоленные черные борта, на которых в ряд висели деревянные щиты, обтянутые бычьей кожей. На носу каждого струга для устрашения врагов бычьи, лошадиные или медвежьи черепа.
Ушкуи уткнулись в берег, и несколько вооруженных ушкуйников спрыгнули на землю и направились к стоящим неподалеку жителям деревни.
- Я воевода Прокопий, - громко сказал один воин, еще не старый, коренастый, плотный. – А ватаман наш Костя Юрьев. Идем мы против татар, нечестивых агарян.
Воевода злым, колючим взглядом обвел собравшихся.
- Значится, так! Три быка, десять баранов, шесть десятков пудов муки сюда! А ишшо! – воевода опять обвел всех своим взглядом и стал пальцем тыкать в молодых парней, - ты, ты, ты… сейчас же, конные, с оружием быть здесь! Слукавит кто, деревню спалим, баб, схороненных в лесу, найдем! Живо у меня!
Собрались быстро. Десять парней, старшим был назначен Павел Силантьев, на лучших конях по велению воеводы Прокопия переправились вброд через Вятку на другой берег и стали догонять ушедших вперед дружинников.
На удивление, поход хлыновцев был хорошо организован. Заболотским парням показали их место, объяснили весь распорядок. Назвали цель похода – против татар, «за зипунами». О еде можно было не беспокоиться: вечером к берегу приставали ушкуи, с них выносили огромные медные котлы, готовилось варево, которого хватало на вечер, на утро, желающие брали куски мяса и про запас на день.
Старшой Гурьян, под чье начало были отданы новые дружинники, - опытный воевода. От своих воинов он требовал в первую очередь, чтобы лошади были в полном порядке: без потертостей, в хорошем теле, заново подкованные – за это спрашивал строго. На нехватку оружия махнул рукой: скоро его будет предостаточно.
Заболотские держались вместе. Из них только Сашок Кудряш был женатым, а остальные нет. Да и жениться им было особенно не на ком: девушек почему-то по деревням было мало, на одну невесту приходилось пять женихов. Парни рослые, русобородые, голубоглазые, а девкам даже рябым и худым были рады.
Холостые парни по дому не особенно и скучали. Даже интересно было побывать в новых местах. Проходили и через деревни. Безобразничали? В целом нет, хотя Павел запомнил одну картину, как проходили какую-то деревню: на крылечке крайнего дома сидел непричесанный седой старик и, раскачиваясь из стороны в сторону, ладонями закрывал лицо и плакал, а его то ли дочь, то ли невестка с ненавистью смотрела вслед уходящим.
Прошли Вятку, Каму. Перед дружинниками открылся город Булгар. За городской стеной видны были дома, юрты и мечети. У ворот стояла группа старейшин города – предложили откуп, чтобы в город ушкуйники не входили и окрестности не разоряли. Много чего погрузили дружинники на ушкуи, заболотским парням досталось оружие – выбирай на свой вкус любое. Почти все взяли мечи и луки с полными колчанами стрел, однако и свои кистени и топоры не выбрасывали, привыкли к ним.
Дальше пошли берегом Волги. Здесь и приняли участники похода первое боевое крещение. Великокняжеский воевода Всеволод, по прозвищу Брюхатый, во главе московитов закрыл путь на Сарай. Не хотелось хлыновским идти против организованного семитысячного войска, вооруженного пушками да пищалями.
Тут лазутчики донесли, что сам воевода отдыхает с молодой женой на недалеком хуторе почти без охраны. Да и все московиты беспечны, уверены, что ушкуйники, увидев их, разбегутся или вспять повернут.
Ночью горстка самых ловких разбойников пробралась на хутор, воеводу, можно сказать, сняли с княгини и кистенем проломили ему череп. Красивую московитку доставили атаману Косте Юрьеву, которую он и оставил себе в качестве походной жены.
А на утре вся хлыновская вольница обрушилась на лагерь московитов. Многие дружинники порублены и заколоты были, некоторые в лес бежали, в воду прыгали, и лишь малая часть успела схватить оружие, встать в круг и, ощетинившись копьями, организованно отойти в сторону, не стоять на пути хлыновцев.
Ушедших не преследовали. Собрали брошенные пушки, пищали, запасы пороха, ядер и по Волге пошли к Сараю, в гости к агарянам.
На берегах Волги селений почти не было. Кое-где встречались отдельные юрты кочевников, с которыми, конечно, ушкуйники не церемонились, оставляя после себя разграбленные и сожженные стойбища.
Столицу орды Сарай-Берке первыми атаковали ушкуйники с реки: подошли ночью к городу и ударили залпом со всех пушек. И палили всю ночь, пока не расстреляли все запасы пороха и ядер. Утром в город ворвалась конница.
Павел Силантьев с товарищами вошли в город не первыми. Какие-то юрты горели, бегали люди, собаки, верблюды испуганно кричали, лошади носились вдоль улиц. Сражений почти не было: татары бежали в степь, бросив семьи и хозяйства. Хлыновцы по праву победителей забирали себе то, за чем и пришли сюда.
Павел, привязав коня, с мечом в руке вошел в большую юрту. Никого, но за одним ковром явно кто-то угадывался. Парень осторожно отодвинул край ковра и увидел что-то закутанное, цветастое; из всего этого выглядывали испуганные черные глазищи. Девка! Павел вытащил ее на свет, но разглядеть толком не успел: откуда-то к нему подбежала пожилая татарка и замахала руками, показывая – бери что хочешь, но меч свой спрячь.
- Ее возьму, - показал Павел на девку.
Татарка закивала головой, схватила какой-то мешок и стала бросать в него шкатулки, предметы, украшения. Этот мешок она сунула в руки девке, а сама в тонкое покрывало начала складывать халаты, шаровары, шали, куски материи. Вышли из юрты изрядно нагруженными. Татарка показала на крытую телегу – сюда. Сама быстро подвела двух лошадей, ловко впрягла их в эту повозку и села на кучерское место.
- Ну, раз такое дело, - сказал Павел татарке и знаками стал объяснять ей, - у меня там, дома, есть еще четыре брата. Им тоже невесты нужны. У нас девушек мало.
Татарка поняла и рукой показала на другую юрту: туда поехали.
В условленное место Павел, как и все, приехал целым обозом.
- Чудны дела! – сказал Павел своим товарищам. – Мне старуха татарка помогала своих грабить.
- Не татарка я. Рязанская. В полон взятая. И не старуха я вовсе, мне всего-то три десятка лет, - обиженно сказала «татарка», - Евдокией меня кличут.
По совету Евдокии все парни в город наведывались еще несколько раз, уже целенаправленно. Теперь набирали все, необходимое для долгого путешествия: съестные припасы, одежду, ковры войлочные, котлы, оружие. Даже небольшие юрты разбирали и укладывали на повозки. И телег, и коней в брошенном городе было предостаточно.
Через три дня большим обозом тронулись в обратный путь. Кстати, теперь отрядами со стороны организаторов похода никто не руководил. Все были предоставлены самим себе.
Постепенно заболотскими парнями, это удивительно, верховодить стала Евдокия. Она распоряжалась, как ехать, где останавливаться, девкам-татаркам отдавала распоряжения.
О плененных девушках поподробнее. Их было много, больше четырех десятков. Никто из них не рыдал, в отчаянии рук не заламывал: всем Евдокия объяснила, что у каждой на Руси будет свой муж, и каждая будет полной хозяйкой в своей семье.
Заминка была в одном. Каким богам им теперь молиться?
- С богами там, на месте, разберемся, - сказал Павел. – Мы и сами молимся, кто на доски, кто на пни. Дома решим.
Заболотским повезло: домой в начале осени из похода вернулись все. И особая заслуга в этом у Евдокии: она велела отойти подальше от берега при возвращении домой, шли окольными путями. А вот шедших вдоль реки и татары, и московиты, и всякие разбойники изрядно потрепали - многие годы по берегам Волги, Камы и Вятки белели в траве человеческие косточки.
Почти все полонянки предпочли ехать в пути верхом на лошадях. У некоторых, самых боевитых, на всякий случай и сабли кривые, татарские, на поясе висели. Судя по их довольному виду, какие-то «княгини» уже успели с будущими мужьями и поближе познакомиться. Айгуль нигде не отставала от Павла и даже запомнила какие-то русские слова.
Почти пять месяцев длился поход «за зипунами», выехали в конце весны, вернулись в начале осени.
Дома их уже не ждали, поплакали не раз по сгинувшим на чужбине, а тут на тебе - вернулись!
А потом были свадьбы. Ох, и чудны были эти свадьбы. Ни спеть, ни сплясать невесты не могли.
Потом выяснилось, что и косить, и грядки полоть, и коров доить, и воду на коромысле носить – ничего «басурманские блудницы» не умели. Ну и что? Научились. Оказалось, очень ловкие и работящие женки.
Между прочим, и Евдокия замуж вышла, за вдовца Анисима. Больше того, и родить детишек успела! Ну, детишек-то все татарки нарожали вволю! Ой, многолюдной стала деревня! Около каждого дома в деревне замельтешили кучи ребятишек.
Где-то лет через сорок в этой деревне случайно побывал один московский купец и с удивлением увидел в ней женщин и девушек в цветастых халатах, чернобородых узкоглазых мужиков.
- Добрые люди! А какой вы народности?- спросил купец у этих мужиков.
- Русичи мы! – ответил за всех староста деревни Ильдар.
(От автора. Несколько удачных походов совершили хлыновцы на столицу Золотой Орды в то время, когда почти вся Русь была под игом монголо-татар. Как интересно было: Русь платила дань Золотой Орде, а столица Золотой Орды выплачивала немалую дань хлыновцам! Вот такие мы с берегов Вятки!)
(Щеглов Владимир, Николаева-Щеглова Эльвира)
#средневековье
#история
#рассказы
#битва
