Когда я была маленькой я, помнится, очень удивлялась, почему попрыгунья стрекоза лето красное пропела. Когда я была маленькой, дивный мир насекомых был ко мне весьма близок, а повадки его обитателей - знакомы и понятны, поэтому я точно знала, что стрекозы в принципе не расположены ни петь, ни прыгать, а обоим эти занятиям они предпочитают бесшумное барражирование над канавами и молчаливое пожирание всего, что под челюсти попадется.
Когда я, наконец, презрев свои гордость и независимость, обратилась к отцу за разъяснениями, он сказал, что во времена Крылова стрекозы были кузнечиками. Потому что они, которые кузнечики - стрекочут. Издают громкие ритмические звуки. А как стрекоза из кузнечика стала стрекозой - папа не в курсе, но полагает, что какие-нибудь горе-переводчики намутили с биологической энциклопедией, и так и закрепилось за дрэгонфлаями, либеллами, в общем, за представителями отряда Odonata совершенно неподходящее для них прозвание стрекоз. Я сперва не поняла идеи, а поняв - возмутилась.
Мне казалось, что со словами так нельзя.
Ибо слово - это имя, а имя - это суть, и называя слона буйволом - мы возмущаем ткань мирозданья.
Ну, может, свое возмущение я выразила несколько иначе, но смысл был именно такой.
Папа, помнится, обозвал меня личинкой филолога и хихикнул.
С тех пор мы повидали многое и уже мало чему удивляемся. Ну, разве что иногда.
"Мартышка величиной с курицу, но крылья длинее и хвост горизонтальной... Водится по всем рекам, озерам и морям, летая над водою дабы схватить всплывшую невзначай рыбу." "Путешествие по разным провинциям Российского государства». И.Ф.Зуев 1786