Одной из самых мрачных достопримечательностей нынешней Калининградской области – бывшей северной части Восточной Пруссии, безусловно, можно считать замок Тапиау в современном городе Гвардейск.
Согласно «преданьям старины глубокой», местностью Тапиов (самая распространенная версия происхождения топонима – от прямой кальки с прусского «теплое поле») владел витинг (то бишь, прусский помещик на службе Тевтонского ордена) Сапелле. Контролировал свои земли он из крепости, которую аборигены называли Сугурби (или Сургурби) – где именно она стояла, точно не известно. Главным предназначением укрепления были контроль здешнего участка границы орденских владений с еще не покоренными землями на востоке и защита подступов к Кёнигсбергу.
После подавления восстания самбийских пруссов в 1265 году тевтонцы решили обустроить в Тапиове более современное укрепление. Через 10 лет деревянно-земляной замок подвергся нападению литвинов, но успешно выдержал осаду. Тем не менее, с учетом полученного опыта, в 1280 году комтур Ульрих фон Бауер перенес военный объект на окруженный с трех сторон непроходимыми болотами полуостров между реками Прегель и Дейма. С четвертой стороны возвышался холм (там через некоторое время появилась деревня, впоследствии выросшая до размеров города)– от него замок отделили глубоким и широким рвом, через который перебросили подъемный мост (на заглавной иллюстрации - старинная гравюра).
С 1290-го новую крепость стали именовать Тапио, а еще через десятилетие название трансформировалось в Тапиов (Тапиав). С 1280 по 1301 годы замок являлся центром одноименного комтурства, пока по мере продвижения ордена на восток резиденцию комтура не перенесли в Инстербург.
После 1310 года в Пруссии началось массовое строительство каменных замков, вскоре очередь дошла и до Тапиова.
«Причиной этого стал строящийся канал Тапиов - Лабиов, который использовался для снабжения пограничного замка Рагнит и походов против Литвы, - объясняет калининградский архивист и историк Анатолий Бахтин. - На месте старого укрепления в 1347-1359 годах отстроили новый четырехфлигельный замок. До высоты главного второго этажа стены были сложены из полевого камня, выше — из обоженного кирпича. Толщина стен была более трех метров. Размеры замка достигали 48x46 метров, в нем отсутствовали главная башня (бергфрид), а также угловые. Под самой крышей с внешней стороны в стенах находились бойницы. Вдоль этих бойниц с внутренней стороны проходил оборонительный ход. В центре двора располагался колодец. По периметру двора на уровне второго этажа проходила галерея, на которую вела лестница, поднявшись по ней, можно было попасть в жилые помещения. Первый этаж предназначался для хозяйственных нужд, здесь также размещалась кухня. В толще фундаментов располагались глубокие подвалы».
В XIV веке Тапиов считался одной из важнейших баз Тевтонского ордена в его набегах на Литву. За это время здесь перебывала масса представителей высшей знати: герцог Альбрехт Австрийский, в 1377-м совершавший со своими воинами крестовый поход против язычников, год спустя - герцог Лотарингский, в 1390 и 1391 годах тут останавливался Генрих Дерби, будущий английский король Генрих IV. А когда в 1385 году в результате политических интриг вынужденный бежать от своего брата Ягайло в Пруссию Великий князь литовский Витовт решил перейти в христианство, дабы заручиться поддержкой ордена, крестили его в капелле Тапиова. Ну а глубокие замковые подвалы использовались в качестве тюрьмы для политических заключенных. Одним из них в 1474 году стал епископ Замланда Дитрих фон Куба, с именем которого, в основном, и связана недобрая слава этого замка.
Упомянутый прокуратор Тевтонского ордена считался одним из самых ученых людей своего времени, имея степень доктора наук в области как гражданского, так и церковного права. Ему покровительствовали римские папы Павел II и сменивший его на престоле Сикст IV.
«Это весьма ловкий и остроумный человек, красивый, белый, изящной комплекции и не забывавший ничего божественного», - характеризовали фон Куба современники.
Ключевое епископство Восточной Пруссии Дитрих возглавил вопреки желанию тогдашнего магистра Генриха Реффле фон Рихтенберга. Последний, еще будучи наместником, после смерти прежнего замландского епископа Николауса в январе 1470-го провел на освободившийся пост каноника Михаэля Шёнвальда. Однако фон Куба задействовал все свои обширные связи в Риме и заполучил-таки желаемую должность. Причем сумел искусно скрыть эту свою бурную активность, которая со стороны могла показаться предосудительной. В итоге убедив всех, что Сикст IV лично предложил прокуратору епископство, и он смиренно принял назначение.
Мудро стараясь не оставлять за своей спиной обиженных, которые могут превратиться во врагов, фон Куба сделал отставленного Шёнвальда своим генеральным представителем и викарием. Однако нужно было еще убедить в своих благих намерениях фон Рихтенберга и соборный капитул. Тут в ход было пущено якобы данное папой обещание «весомой скидки» для тех, кто во время минувшей войны творил всяческие беззакония – а такое практиковалось сплошь и рядом, чего уж греха таить. В общем, кандидатуру нового епископа Замландского со скрипом, но утвердили.
Надо заметить, что Тевтонский орден, несмотря на то, что когда-то получил папское благословение на завоевание языческих земель, с течением времени, все более осваиваясь в этих самых землях, стал откровенно тяготиться чрезмерной, по мнению боевых монахов, опекой Рима. А особенно его желанием контролировать финансовые дела религиозно-боевой организации. Вот и в истории с Дитрихом фон Куба роковую роль сыграли деньги.
Точнее, те немалые доходы боевых монахов, которые торговали индульгенциями не менее усердно, чем махали мечами. Ведь в Пруссию новоиспеченный епископ приехал не с пустыми руками – в каждой из них у него было по папской булле. В одной из них наместник Святого Петра разрешал жителям Замланда и Кёнигсберга (включая членов ордена) вкушать в постные дни масло и молочные продукты – при условии щедрых пожертвований на развитие церкви. Другая булла наделяла фон Куба правом отпускать не только обычные грехи, но даже те, отпущение которых доселе являлось исключительно прерогативой папы. Прознавший про эти документы фон Рихтенберг, избранный Великим магистром сентябре 1470 года, мигом сообразил, что вскоре может лишиться не только авторитета в массах и тевтонской иерархии, но и значительных финансовых поступлений, которые просто-напросто окажутся перенаправлены в епископство.
- Может быть, Вашему Преосвященству не стоит покамест оповещать народ о содержании святейших посланий? – хмуро предложил фон Рихтенберг епископу при личной встрече.
- Охотно готов пойти вам навстречу, магистр, - ибо не желаю ничего иного кроме, как оставаться в добром согласии с рыцарями Пресвятой Девы Марии, - заверил умный фон Куба. Хотя, знаете, как говорится, «Quae sunt Caesaris Caesari et quae sunt Dei Deo», так что, надеюсь, наши интересы не будут пересекаться слишком уж тесно. Но я готов поделиться половиной доходов от продажи indulgentias, если вы соблаговолите единовременно одолжить мне тысячу венгерских гульденов – разумеется, на угодные Господу Богу нашему дела.
- Я подумаю, - пообещал фон Рихтенберг. – Только тогда уж сначала соберу в Замланде налоги, поскольку требуется срочно расплатиться с долгами, в которых, как вам известно, наш орден, как в шелках.
- От души сочувствую вашему нелегкому rerum statum, магистр, но, увы, никак не могу это позволить!
- Да вы, святой отец, мошенник!
- Извольте немедленно взять свои слова обратно!
В общем, договориться не получилось, а вторая попытка привела лишь к еще большему обострению отношений. Великого магистра окончательно вывели из себя два вскрывшихся факта. Во-первых, он узнал, что фон Куба нещадно и в резких выражениях критикует его при посторонних. И ему уже удалось склонить на свою сторону комтура Холланда Конрада фон Лихтенхайма. Во-вторых, назначенная фон Рихтенбергом комиссия выяснила, что епископ Замландский не только платит тевтонцам крайне малую часть сверх положенных налогов, но и оставляет себе целиком особый налог, разрешенный сословиями в пользу ордена!
«В переписке с Генрихом фон Лихтенбергом ливонский магистр посоветовал использовать все средства, которые позволили бы добиться отзыва булл, - сообщает Анатолий Бахтин в своей книге «Немецкий орден». – Вскоре прошли слухи, что епископ собирается тайно покинуть страну, захватив с собой большие суммы. Магистр был вынужден вопреки юридическому праву принять меры, на которые до него никто из магистров не решался».
И «на следующий день после пятого воскресенья Великого поста» (историки считают, что в июне 1473 года) к Дитриху фон Куба нагрянули несколько рыцарей, которые препроводили епископа в замок Тапиов, где заключили под стражу. Действия фон Рихтенберга оказались настолько решительными и быстрыми, что никто из сторонников фон Куба не успел выступить на его защиту. А самый влиятельный из них - фон Лихтенхайм, почувствовав, что дело пахнет обвинением в государственной измене, просто бросил свое комтурство и бежал в Польшу.
Согласно источникам, так сказать, близким к летописным, поначалу пленника содержали со всеми полагающимися его высокому сану удобствами, поместив на втором этаже в покои-люкс, только с крепкими решетками на окнах.
«А жил в то время в замке капеллан – человек коварный и злобный, - повествует предание. – И капеллан этот каждый день навещал пленника, подбивая его на побег и обещая при этом всяческое свое содействие. Его Преосвященство, наконец, внял этим речам и изъявил свое согласие тайно покинуть замок. И вот, когда епископ уже миновал все коридоры с лестницами и подходил к воротам, появилась стража, которая схватила князя церкви. Оказывается, предал его тот самый сладкоречивый капеллан!»
Попытка побега, пусть и неудавшаяся – проступок чрезвычайно серьезный. Все милости мгновенно закончились. Узник оказался в сыром и темном подвале, прикованным за руки и за ноги крестом к стене. Причем распятому епископу ни пить, ни есть не приносили. Кто именно отдал столь изуверский приказ – лично фон Рихтенберг или это было коллегиальным решением, так и осталось неясным. Хотя в любом случае всю полноту ответственности за происходившее на подчиненной ему территории нес Великий магистр.
Несчастный фон Куба мучился голодом и жаждой семь дней кряду. А на восьмой день собравшиеся в капелле на службу люди вдруг услышали громкий стон из подземелья:
- Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил? Боже мой, смилуйся надо мною!
После этих слов епископ, подобно произнесшему эти слова Христу на Голгофе, испустил дух.
Насколько этот рассказ соответствует действительности, непонятно - подтверждающие документы отсутствуют. Самый авторитетный источник в лице Анатолия Бахтина на этот счет краток:
«Епископ был заточен в подвалах замка Тапиау, где вскоре скончался при невыясненных обстоятельствах».
В Рим отправили гонца с печальной вестью. Узнав о смерти своего протеже, Сикст IV сильно разгневался, заподозрив, что фон Куба отправился в мир иной не без чьей-то помощи.
Но тут вперед выступили семеро рыцарей, которые заявили, что лично присутствовали при кончине иерарха, и могут клятвенно подтвердить, что тот умер естественной смертью, без всякого участия ордена.
«И тогда гнев папы смягчился».
Говорят, что свидетели были подкуплены орденом, но доказательств этому как не было, так и нет. В общем, фон Рихтенбергу повезло выйти сухим из воды. Но пережил замландского епископа он не надолго, скончавшись в Кёнигсберге 20 февраля 1477 года после тяжелой и продолжительной болезни. Причем Великий магистр якобы уже пошел было на поправку, как вдруг вскочил с постели, пронзительно крича:
- Мои доспехи! Моего коня! Молитесь за бедного Генриха! Епископ вызывает меня на суд божий! Кто сжалится надо мной?!
После чего упал замертво.
Но это тоже всего лишь легенда…
В 1786-1797 годах замок, который уже назывался Тапиау, переоборудовали под богадельню для инвалидов, бродяг и попрошаек, а позднее обустроили в нем уже самую настоящую тюрьму. По состоянию на начало 1911 года здесь содержалось 176 мужчин и 38 женщин различного возраста.
В период Веймарской республики Тапиау по-прежнему являлся пенитенциарным учреждением, сохранив это предназначение и после Второй мировой войны, хотя и подвергаясь постоянным реорганизациям. В различное время здесь функционировали следственный изолятор для военных преступников, детская трудовая колония, пересыльная тюрьма, лагерный пункт. Последними обитателями замка стали осужденные исправительной колонии №7.
И лишь недавно замок Тапиау был исключен из системы УФСИН России. Теперь объект планируют использовать в туриндустрии. Из построек XIV века до наших дней сохранились в несколько перестроенном виде северо-западный флигель и часть подвальных помещений восточного флигеля. Говорят, в этих подземельях до сих пор часто слышат хриплый старческий голос, повторяющий:
- Deus meus, Deus meus! Cur non vos relinquam mihi? Miserere mei!
Но кто именно взывает к милости божьей – замученный земландский епископ Дитрих фон Куба или казнивший его Великий магистр Тевтонского ордена Генрих фон Рихтенберг – краеведы расходятся во мнениях.
