Гриша ещё в детстве от своего родителя, который был не очень большим начальником на очень большом складе, усвоил, что любой человек, наделённый достаточным интеллектом и знанием жизни может обеспечить себя благами вне зависимости от тех денег, что у него есть. Детство Гриши пришлось на советское время, когда недостаток многих продуктов и товаров в магазинах не очень сказывался на их наличии в холодильниках и гардеробах советских граждан. И пока экономисты думали, что с этим делать, а юмористы это высмеивали, Гриша постигал науку, как жить хорошо, не тратя на это много. А желательно не тратя ничего.
— Современное общество производит больше чем нужно для его граждан, — учил папа, — А наша задача эти излишки направлять в нужном направлении. И всё.
Так папа всегда приносил домой отличные продукты и товары, которые в строгом соответствии различными инструкциями и положениями по защите советских граждан от некондиционных и бракованных товаров, признавались негодными, по сути таковыми не являясь. Делясь таким «браком» и «некондицией» с другими умными и нужными людьми, он имел возможность иметь другие вещи, а также посещать места, которые для рядового советского гражданина были недоступны.
Гриша хорошо усвоил папины уроки на родине и как только появилась возможность иммигрировал в Штаты, где наивные и трудолюбивые американцы работали усердно, обеспечивая не только хорошую зарплату себе, но и приемлемые пособия по безработице тем, кто работать не хотел. В таких условиях высокой производительности труда излишков, про которые говорил папа, должно было быть значительно больше. И значит здесь в стране изобилия и равных возможностей у кого-то возможностей могло быть больше. А когда Гриша понял, что американцы умеющие считать деньги решили, что лучше хорошо работать и много производить, чем тщательно контролировать распределение, то тут ему, как в известном анекдоте «карта и пошла».
Он никогда не платил штраф за парковку, предпочитая снимать квитанцию о штрафе с соседнего автомобиля и прикреплять под стеклоочиститель свей машины, начав это делать задолго до того, как это показали в фильме с Де Вито. Предложив компании, управляющей домом, в котором у него была квартира, выполнить ремонт с очень большой скидкой, он немного скорректировал коммуникации так, что и электричество, и газ, и вода в его собственную квартиру поступали мимо счётчиков или через счётчики соседей. Стационарный телефон он оформлял на девушек-иммигранток, которые у него останавливались в связи с отсутствием у них жилья. И само собой за телефон не платил. Как только телефон отключали приходилось менять и сожительницу на новую, на которую он опять оформлял телефон. На приходивших счетах из больницы просто писал "Умер" и отправлял обратно и там врачи, не желавшие касаться темы, которая могла указать на ошибки в назначенном ими лечении, тут же забывали про «умершего» клиента.
Само собой платить в магазинах Григорий считал уделом людей глупых и недалёких. Он просто со своей очередной пассией шёл в один магазин, в котором покупал какой-то недорогой товар и пакет с логотипом этого магазина. Потом они шли в магазин другой, где набирали нужные товары, естественно, в пакет магазина, посещённого ранее. Затем брали какую-то мелочь в этом магазине и платили за неё. Далее нужно было вернуться в первый магазин, где возвращалось купленное ради пакета с логотипом, а, потом, само собой, чтобы вернуть ненужную мелочёвку во второй магазин. В результате посещение магазина должно было не стоить ни цента.
Сложности у Григория были только с авиакомпаниями. Как ни изощрялся он, но бесплатный перелёт без серьёзного нарушения закона, он не мог придумать. Поэтому пользовался их услугами только в крайних случаях. Тем не менее каждый раз он выбирал рейсы, где обязательно должен быть овербукинг (это, когда компания продавала больше билетов, чем мест в самолёте с расчётом, что кто-то, купивший билет, откажется от поездки), и приходил на регистрацию последним. В результате ему почти всегда предлагали различные бонусы: ночёвка в пятизвёздочном отеле в ожидании следующего рейса; бесплатный следующий перелёт; а то и просто какую—то сумму компенсации за неудобство.
Сейчас ему нужно было посетить свою родину. Используя накопленные мили на внутриамериканских перелётах, Гриша взял самый дешёвый билет. Всё было хорошо, но мысль о том, что он получает только то, за что он заплатил, не давала ему покоя. Ну хотя бы посещение туалета бизнес класса должно было хоть в самой малой степени компенсировать эту несправедливость и натолкнуть на какую-никакую идею. Когда приём пищи закончился и пассажиры устроились спать, Гриша подождал чтобы проводниц в салоне не было и пошёл в бизнес класс, где, вот удача, сразу увидел свободное место, которое прямо как-будто говорило Грише «вот и излишек, которым не грех воспользоваться» и он, не задумываясь это место занял. Правда кресло не раскладывалось полностью, но даже в таком положении оно было на порядок удобней чем его кресло в салоне экономического класса. Оставалось самая малость: накинуть на себя плед и вряд ли какая стюардесса посмеет побеспокоить спящего пассажира бизнес класса. Но когда Гриша уже засыпал кто-то посмел одёрнуть одеяло и, не дав как следует проснуться, сильно что-то прижал к его лицу. Одного глубокого вздоха хватило Грише чтобы не почувствовать последующий укол в область предплечья.