– Мы эвакуировали всех, кто не был посвящен. Остались только члены общества, – сообщает Ден матери. Я стою у него за спиной, ожидая указаний.
Здесь, в доме со светлой кухней и темными коридорами, в которых пахнет кошкой и старой мебелью, собрались все оставшиеся жители Лукоморья.
Многие напуганы, другие устало щурят глаза, входя на кухню, и только тяжело вздыхают.
– Я не представляю, как вы сможете победить Это, – убито говорит Элина, продавщица из рыбного магазина. Она хоть и посвящена в нашу тайну, собирается уезжать вместе с маленькой дочкой. Ее муж Андрей остается здесь с нами.
Мужчина крепко обнимает женщину, стискивая ту в объятиях так, будто они последние.
– Я люблю тебя, – шепчет он Элине на ухо и утыкается в ее волосы. Как только Андрей понимает, что жена не видит его, до этого натянутая улыбка на губах уступает место горечи и боли.
Она судорожно хватает его за рубашку, сжимая ткань в кулаках.
– Если все будет слишком опасно, уходи, серьезно, пожалуйста, ради нас уходи, – просит женщина тихо.
Только мы все знаем, что Андрей не отступит.
– Хорошо, – врет он ей. – А теперь уезжайте.
Здесь же, на дорожке, ведущей из дома к калитке, стоит его дочь. Ей всего три года, но Лида уже чувствует, что происходит что-то страшное. Губы светловолосой, как и ее отец, девочки кривятся. Лидочка трет руками глаза и заливается горьким плачем.
Отец подхватывает малышку и пытается ее успокоить, только ребенок ревет все сильнее, хватаясь цепкими ручками за папу.
– Может, вам лучше уехать с ними? – спрашиваю я, застав эту сцену в самом разгаре. – Нельзя бросать их.
Андрей тяжело вздыхает, карябая пальцами в светлой щетине.
– Не могу. Это мой долг, – и он отдает дочь в руки жены, целует обоих в щеки и уходит в дом, задев меня плечом.
В глазах у Элины стоят слезы, Лидочка же вопит во все горло, пуская сопли и слюни, которые длинными нитями падают на кофточку.
– Мне жаль, – только и могу выдавить из себя. Далекие воспоминания прошлой жизни в облике Морены все больше вклиниваются в настоящее. Мелькающие перед глазами картинки все быстрее наращивают темп, мельтеша так, что начинает кружиться голова.
Я вижу, как сидела под окном, подслушивая. Всплывают и другие моменты. В виде мокрого разозленного Дена, входящего на кухню с пакетами, или самой первой встречи с сиренами.
Я практически помню всю прошлую жизнь. Только детство очень отдаленно всплывает.
Пазлы почти собрались в полноценную картинку, не хватает только пары штук, которые должны заставить меня почувствовать себя Мореной, а не просто знать, что я она.
– Рен? Ты идешь? Все собрались, – Ден касается моего плеча, вызывая новую вспышку воспоминаний о лесе и змее.
– Мне так жаль, что я бросила тебя там, в лесу, – говорю я, вновь переживая те ощущения, что терзали тринадцатилетнюю девочку.
– Да забыли уже! Тут проблемы более серьезные, чем детские размолвки. Идем, Рен, – Ден увлекает меня в дом, придерживая за талию рукой.
Здесь девять человек. Девять жалких, не знающих чего ожидать, человечков. Пелагея, Виталина, Ден, Андрей, Руслан, дядя Паша, Виктор и еще двое мужчин, имен которых я не знаю.
– Где Дина? – спрашивает Виталина у Дена, но тот лишь пожимает плечами и отводит взгляд.
Мы не успеваем толком придумать план действий, как с улицы слышится страшный гул. Я первая выбегаю на дорожку и смотрю в сторону моря, откуда исходит шум.
Черные тучи застыли на одном месте прямо над морем. Большие, сверкающие молниями. А под ними стоит Оно. Громадное, черное, будто каменное, существо с красными прожилками стекающей вниз лавы.
– Он здесь! – я вбегаю обратно в дом, и кричу что есть мочи. – Он почти у берега!
– Тогда на пегасов. Сумки с оружием в дальней комнате, – Виталина бросается вглубь дома и возвращается обратно, протягивая мне и Дену по небольшой черной сумке, которую я перекидываю через плечо.
На мне джинсы и майка. На ногах кроссовки. Серебристое платье сирены осталось лежать на кровати в комнате под крышей. На моей кровати.
Седлать пегасов оказывается довольно сложно. Кони непривычные к седлам фыркают и не даются. И только Пелагея уговаривает их принять на себя всадников.
– Пока мы не подберемся к нему близко, сложно будет сказать, где слабые места, – Виктор отдает команды, сидя на самом большом пегасе, таком же крупном, как и его седок. – Андрей и Руслан, вы идете в первой тройке со мной. Если мы не возвращаемся, в бой вступают Ден, Морена и Павел. Дальше Игорь и Вадим. И если совсем все будет плохо, то Пелагея и Виталина.
И он издает два коротких свиста, означающие, что они взлетают. Кони хлопают крыльями, разбегаются и бросаются с обрыва вниз, тут же взмывая на порыве ветра к небу. Седоки прижимаются к жилистым шеям пегасов и становятся почти незаметными, из-за хлопающих крыльев коней.
Я задерживаю дыхание, когда пегасы приближаются к монстру, громадиной высившейся над морем.
– Подождите меня! – раздается тонкий голос со стороны склона.
Оборачиваюсь. Это Дина. Она бежит со всех ног в своем тонком белом развивающемся платье.
Мы еще не успели оседлать коней. Крылатой тройке Виктора дается пятнадцать минут, чтобы вернуться. А дальше ход за нами.
– Я тоже! Тоже буду сражаться! – волосы девушки влажные, а ноги босые.
– Ты что здесь делаешь? Я думал, ты ушла, – Ден подходит к девушке, преграждая ей путь.
Я кошу взглядом в их сторону, ласково поглаживая шелковистую гриву коня.
– Я рад, что ты вернулась, – Ден крепко обнимает Дину и помогает ей оседлать свободного пегаса. Оборачивается к Виталине. – Мам, ты лучше оставайся на земле.
Я лишь улыбаюсь русалке. Она вернулась. Она будет сражаться вместе с нами за наш мир.
