Кому-то из моих читателей эта тема, возможно, покажется деликатной или даже вульгарной, но я предпочитаю рассматривать ее только с эстетической (или, если хотите, литературно-исторической) точки зрения.
Итак, к концу сороковых годов в Санкт-Петербурге появляется новая мода – дамы высшего света пристрастились к курению пахитосок. Пахитоска, или правильнее пахитоса, – слово, пришедшее в русский язык из мексиканского, означает тонкую папиросу с мелко нарезанным табаком, завернутую в лист маиса. В первой половине XIX века пахитосы были толстыми, в той же маисовой соломе и их часто называли «трабукосами». Мундштуком этих сигарет служила соломинка.
Увлечение пахитосками среди светских дам было настолько популярным, что вызывало удивление у представителей сильного пола. Граф В.А. Сологуб писал:
«В Англии, например, никто не смеет курить перед дамами. В России сами дамы курят без устали, хотя многих из них загубила первая папироска».
Но не все мужчины понимали, насколько курение вредит здоровью. Наоборот, в качестве временной привычки оно навязывалось мужьями своим женам, пребывавшим в депрессии после родов. Курение рассеивало сплин и скуку, но как «лекарственное» средство вряд ли было эффективным, к тому же, вызывало привыкание.
Беспечно относились к этой моде даже представительницы старшего поколения. В книге «Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки» Владимир и Татьяна Рожновы приводят отрывки из переписки Надежды Пушкиной (матери А.С. Пушкина) с дочерью Ольгой:
«… Они помешаны на моде, я хочу заставить их курить табак, убедив их, что в высшем свете все дамы курят, и, правда, у Фикельмон они курят сигареты».
Мало кто поверит, но курила и Наталья Николаевна Пушкина. Правда, началось это уже после смерти поэта, к 40-м годам, к концу траура. Петр Вяземский, друг и соратник Пушкина, крайне неравнодушный к его супруге, упоминал о пристрастии Натальи Пушкиной к пахитоскам в своих письмах к ней. Курила и старшая дочь Гончаровых Александра.
Мать Пушкина не случайно упомянула Дарью Фикельмон. Считается, что именно она ввела в России моду на пахитоски. Внучка фельдмаршала Кутузова, хозяйка одного из великосветских петербургских салонов, автор любопытного и в наше время светского дневника, Долли Фикельмон долгое время жила за границей. После назначения ее супруга, австрийского посла в Петербург Фикельмоны арендовали особняк князя Салтыкова. Здесь и проходила вся светская жизнь того времени. Сюда приезжал Пушкин, здесь любил бывать тот же Вяземский, который писал:
«Вся животрепещущая жизнь европейская и русская, политическая, литературная и общественная, имела верные отголоски в этих двух родственных [Хитрово — Фикельмон] салонах». (Елизавета Хитрово – мать Дарьи Фикельмон).
Привычка к курению быстро вошла и в другие салоны, например, у Е.А. Карамзиной.
Конечно же, мода на пахитоски нашла свое отражение в русской литературе XIX века.
В романе Л. Толстого «Анна Каренина» читаем:
«<Анна> подвинула к себе черепаховый портсигар и вынула пахитоску».
Деталь интересная, но, казалось бы, не такая существенная, потому что мало говорит нам сейчас об образе Анны Карениной. Но, на самом деле, пахитоска подчеркивала высокий статус толстовской героини и в целом дополняла ее портрет интересным штрихом. Курила и другая героиня этого романа – «эманципированная» Бэтси.
Не избегали вредных привычек и тургеневские женщины. В Романе «Новь»:
«Марианна достала пахитоску, коробочку со спичками и начала курить».
В «Рудине»:
«Дарья Михайловна отряхнула пятым пальцем пепел с пахитоски».
В заключение скажу, что право женщин на курение закрепила в России эпоха декаданса. Впрочем, к началу ХХ века представительницы слабого пола заняли многие позиции, раньше считавшиеся исключительно мужскими. Они стали управлять машинами и самолетами, прыгали с парашютом, сочиняли стихи и выпускали поэтические сборники за свой счет. Вспомните юную и, может, излишне манерную, но гениальную Марину Цветаеву…