Мужчина отвел руки от клавиатуры, вглядываясь в то, что написал еще буквально пару минут назад, без возможности логически продолжить свой ход мысли и слова. На лице висела недовольная улыбка, будто он пытался подбодрить себя всеми силами, но это не удавалось сделать, исходя из того, что он видел: книгу можно уже сейчас выбросить в мусорку.
Не ту мусорку, в которую ранее его предшественники отправляли свои труды в виде листов бумаги, на которых пестрили чернила. А ту, которая стояла в его верхнем левом углу монитора компьютера.
Да, именно верхнем левом углу. Он не любил банальности и даже в таких мелочах не следовал привычным правилам игры. Он не стал размещать «корзину» для «сжигания файлов» в нижний правый угол, как делали это многие до него и будут делать, если программное обеспечивание останется примерно на таком же уровне дизайна, как и сейчас. Он не стал даже оставлять «корзину», как функциональный ярлык в обыденном для него виде, сменив значок на образ самого компьютера, которому обычно придавали этот облик для главной папки на носителе.
Простыми словами, мужчина двигался своим путем. По крайней мере он старался так делать. И вот сейчас, остановившись на этапе описания встречи Татьяны с Татьяной, он влез в болото, из которого не мог вылезти. Нужна была новизна. Нужны были иные веяния, которых еще не касалась рука писателя прошлого и даже настоящего. А лучше, если вообще никто не поймет, как это делается, но только у него будет подобная возможность красочно и уникально, не теряя смысл повествования, донести необходимую мысль. Он хотел научиться писать на уровне четвертой мерности. Чтобы читатели видели и чувствовали объем произведения. Чтобы эти строки, которые сейчас им пишутся, могли дойти до каждого сердца, до каждого разума, до каждой клеточки вашего тела и сознания.
Увы, пока что ему это не удавалось. Как не удавалось и другим писателям, обремененным писать одно и то же, лишь изредка меняя процессы и персонажей местами, создавая вид какой-то сущей новизны. Скорее даже, ссущей новизны. Да, так для него картинка представала в более правильном и честном виде.
Мысли о Татьяне, его возлюбленной, что оставила его еще два года назад «гнить в этой квартирке», не отпускали мужчину. Они терзали его, постоянно наседая на самые труднодоступные места, которые, как он думал, он смог защитить от этих ментальных паразитов ума и духа.
Вы ни за что не догадаетесь, какими формами «проказы» мучают авторов их идеи фиксы. Вы ни за что не узнаете, какими принципами провокаций, пользуются сами авторы, ведомые этими деструктивными фигурами разума, чтобы вас зацепить за живое.
Мужчина затянул свой белый махровый халат потуже, осушая чашку с растворимым кофе, который он ненавидел всей душой и, соответственно, пил каждый день. Идеи оставили его. Муза покинула его. Он остался наедине с собою. Что может быть страшнее?
Почесывая двухнедельную небритость, которая, как он мечтал, должна была стать бородою, а по факту, оставалась лишь несколько сантиметровыми редкими волосами, он начал листать файл с буквами, что именовал книгой, переводя внимание на начало, где красовался короткий рассказ, умело вплетенный в канву истории. Рассказ про человека и волка. Про их пространное похождение к краю всего.
Писатель, как звал он сам себя, будучи признанным только в узких кругах своих фанатов, а именно Люды и Вани, теперь улыбался не настолько угрюмо и сдавленно. Теперь его губы тянулись к ушам симметрично, а значит он был доволен по-настоящему.
Даже то, как он оборвал рассказ, перейдя на человека в условно параллельной реальности – ему весьма нравилось. А вот мысль написать про себя и про то, как он недоволен собою, что у него всего два фаната, что его якобы покинула возлюбленная Татьяна, чего на самом деле никогда не случалось, ведь он был женатым человеком с двумя детьми, что его мучают какие-то ментальные паразиты – эти идеи он отверг.
Пальцы снова застучали по клавиатуре. Озарение пришло. Продолжение следовало.