Я дожила до костылей, мне официально вручили костыли и разрешили ходить по коридору. Теперь каждое утро для меня было радостным. Я вставала от радости в 6 часов, и пока все спят, ползла по коридору, туда, обратно, несколько раз. К завтраку я уже уставала, но была чрезвычайно удовлетворенной. Я заходила в палату, и меня встречало несчастное Ларискино лицо. Господи, ну сколько можно страдать, когда уже её выпишут, эту несчастную? Всей палате настроение портит!
У меня правда была и другая причина, которая портила настроение и без Лариски. У меня не было месячных. Это меня напрягало по серьёзному. С ампутации уже прошло почти четыре месяца, а все оставалось по старому, как у немощной полумертвой девочки. Я могла себя представить безногой, но представлять бездетной себя я не хотела, это было самое страшное, что я могла представить. Перспектива быть бездетной вводила меня в глубокий стресс, бросала в жар и вызывала мурашки на спине, для меня на тот момент, это было запредельным горем.
Слава богу, мои дорогие и любимые врачи, поддерживали меня и обещали счастливое будущее с детьми и внуками. Римма, как женщина, очень сопереживала мне, а как врач, спокойно объясняла, что потеря крови была очень большая, почти половина крови у меня заменили чужой, организм должен адаптироваться, он не успел, пришёл сепсис, кровь заменили всю, опять стресс, не успел организм прийти в себя, гепатит. Ну даже молодой организм не может восстанавливать все одновременно. Поэтому терпение, только терпение, всему свое время. Я верила Римме и слава богу.
Так как я ходила, ходила и ходила по длинному коридору травматологии, коленка моя разгибалась уже не от Лидиных прыжков, а от ходьбы, причём разгибалась очень активно, результат был виден каждый день, и я этому очень радовалась. Конечно до полной прямоты было ещё далековато, но я все таки уже ходила на этой ноге, и это был результат. Больше всех меня в моей ходьбе по коридору поддерживал Очиров, он , если встречал меня в коридоре, обнимал меня и шептал мне в ухо:"Молодец, молодец, молодец ^. Это были самые волшебные слова в моей жизни.
Но кроме этого жизнь периодически подсовывала мне сюрпризы, чтобы я не впадала в уныние. Ведь согласитесь со мной, принять в 19 лет свою одноногость не просто, а местами вообще невозможно. Но если ты в данной конкретной ситуации начнёшь жалеть себя, то все, тебя сильно потянет либо в петлю залезть, либо выйти из окна семнадцатого этажа. И я не исключение, иногда меня накрывало, вся моя будущая жизнь казалась мне тоннелем без выхода. Слава богу, у меня где то внутри генетически был спрятан сундук с оптимизмом, он открывался неожиданно, но в самое нужное время, поэтому видимо я не плакала сутками как Лариска, а болталась на костылях в коридоре.
И вот сегодня я шагала свой сто двадцатый коридор, когда в другом конце увидела инвалидную коляску. Это было интересно, такие коляски в отделении пользовались в исключительных случаях. Был какой то закон по умолчанию, если совсем никакущие, едем на каталке, если есть чуток сил, идём. Тебя поддержат, взбодрят, только иди, шаг за шагом, потихоньку. Я пять дней ездила на инвалидной коляске, потому что по сути была ходячей, но идти не могла, понятно почему. Значит и этот, кого везут навстречу, ходить почему то не может, хотя силы есть. Из-за любопытства я пошла навстречу.
Шла и вглядывалась в силуэт, лицо серое, это значит потеря крови, глаза прикрыты, либо успокаивающие вкололи, либо не хочет смотреть на этот мир. Мама дорогая, да у него руки и ноги нет!!! По левой стороне! В такие моменты забываешь, что сама то такая же и начинаешь сопереживать и сочувствовать. Густые кудрявые волосы, щетина, значит мужик, вернее парень, кожа молодая, без морщин. И в этот момент он открыл глаза и посмотрел на меня, я этот взгляд запомнила на всю жизнь. В нем было столько страдания и боли, что этот взгляд достал прямо до сердца.
Я дошагала свой коридор, и решила подождать сестру, интересно же, что случилось. Тем более, я тут , как родная, даже сами расскажут. Да рассказали. Подняли с рельсов тридцать минут назад, пьяный уснул, машинист не успел остановить махину. Потеря крови не смертельная, завтра поедет на операцию формировать конечности под протезы. Зовут его Коля, ему 26 лет, сейчас лежит в кровати плачет, корит себя за пьянку. Почему то я ещё с тех давних пор считаю, что всем другим ампуташкам тяжелее , чем мне, потому что я сильная. Я очень жалела Колю. А он очухался, встал на протез, и к тридцати пяти годам был уже раза три женат, любили его женщины, красивый парень он был. С тех пор я его не встречала.