Предлагаемая вниманию читателей публикация, за подписью «Участник», впервые появилась на страницах январского номера журнала «Красный флот» за 1922 год под названием
«Бой эскадренного миноносца “Новик” с двумя германскими эсминцами 4 августа 1915 года (операция 1915 года в Рижском заливе)». Фамилию автора, к сожалению, установить не удалось, однако стиль изложения и содержание заметки указывают на его принадлежность к командному составу корабля. Очевидно, писал один из офицеров-артиллеристов. Это мог быть либо артиллерийский офицер, лейтенант Дмитрий Иванович Федотов, либо плутонговый командир мичман Павел Николаевич Бергштрессер.
3 августа в течение всего дня наши суда, входившие в состав морских сил Рижского залива, вели артиллерийский бой с судами германскими. Последние начали операцию прорыва в залив и, прикрываясь линейными кораблями новейших типов, тралили центральное минное заграждение.
В 9 часов вечера было получено приказание на ночь отойти на место
по диспозиции. В дозоре у заграждения остались два эскадренных миноносца. Эскадренный миноносец «Новик», исполняя приказ, отошел
и стал на якорь у мыса Мэнто.
С наступлением темноты по радио были получены донесения дежурных эсминцев. Там сообщалось, что в залив прорвались два неприятельских судна; предполагалось, что то были крейсер и миноносец.
Вскоре донеслись звуки перестрелки, и получилось донесение, что дозор отходит вглубь залива. У нас, на «Новике», была пробита боевая тревога
и канат подобран; но все стихло.
В полночь, согласно расписанию, вышла в дозор к заграждению другая пара эсминцев, которые тоже имели перестрелку с прорвавшимся неприятелем. Как с той, так и с нашей стороны были безрезультатно выпущены мины.
В 4 часа утра 4 августа в дозор должен был выйти «Новик». Но командир не знал точно, где находятся наши две ночные дозорные пары эсминцев: маневрируя во время ночных перестрелок с неприятелем, они отошли неизвестно куда. Поэтому командир решил отложить до рассвета выход
в дозор к заграждению, чтобы в темноте не принять своих за неприятеля, державшегося вблизи.
Начало рассветать. У нас пробили отбой тревоги; миноносец, снявшись
с якоря, пошел в обычный дозор. Вскоре, около 5 часов 15 минут, пробили вновь боевую тревогу, выскочив на мостик, я во мгле под берегом (меридиан Михайловского маяка) увидел в сторону заграждения два больших трехтрубных миноносца.
Они тоже нас заметили и повернули на нас, идя друг другу в кильватер. Утренняя пасмурность и дальность расстояния (около 50 кабельтовых)
не давали возможности точно определить по силуэтам, наши это суда или неприятель. Это было тем естественнее, что, хорошо зная силуэты неприятельских миноносцев, мы увидели силуэты новые и очень сходные с нашими эсминцами типа «Стерегущий».
По приказанию командира подняли опознавательные — ответа никакого. Тогда, повернув на Ost, командир приказал дать залп, положив его влево от идущих судов. После залпа суда тоже повернули на Ost и ответили залпом с головного. Стало ясно, что это неприятель. Командир приказал начать бой.
Мы шли прямым курсом, ход 17 узлов. Первый залп был дан с установкой на глаз 47 кабельтовых. Дальномерами не пользовались: при съемках
с якоря и разворачивании машинами, а также от сотрясения после залпов они давали разницу показаний между правым и левым на 6–8 кабельто-вых (дальномеры были на крыльях мостика). Залп неприятельского головного миноносца лег с большим перелетом.
Второй наш залп (первый оказался перелетом) с установкой 43 кабельтова лег недолетом; по целику было накрытие головного миноносца. Наконец третьим залпом с установкой 451/4 кабельтова (1/4 кабельтова было прибавлено, ибо неприятель шел на легкое удаление) головной неприятельский миноносец был накрыт. «Новик» перешел на беглый огонь.
За это время головной неприятельский миноносец тоже дал три залпа, все с большим перелетом, но по целику хорошо. Ход не увеличивали, чтобы не мешать стрельбе носового орудия. Ход неприятеля был по целику 21–22 узла.
По второму нашему залпу спустили опознавательные. Впрочем, до конца боя ни мы, ни германцы не поднимали ни одного флага— ни кормовых,
ни стеньговых: просто забыли — занялись более важным.
Первые же выстрелы беглого огня дали попадания в головной миноносец. Я предполагаю, что у него сразу же был разбит мостик. Основываюсь
на следующем: головной миноносец вел, как я упомянул, залпами пристрелку и, отстав от нас на два залпа, пятым залпом накрыл «Новик» (недолетом был разбит привальный брус осколками, на рострах поврежден мотор, двоих из команды на палубе легко ранило осколками); но это было последнее, что он сделал в стрельбе; дальше управления уже не чувствовалось (то недолеты на полдистанции, то свист перелетов). Одновременно с тем на нем начался сплошной пожар на полубаке
и исчезла вторая труба, откуда повалил густой, черный нефтяной дым; видны были также попадания в корму).
Полдела было сделано. За это время дистанции изменялись в разные стороны не более чем на кабельтов (неприятель вилял). Теперь настало время заняться вторым неприятельским миноносцем, который начал
по нам самостоятельную пристрелку. Видя, что товарищ его подбит,
он прибавил хода и начал выходить из кильватера, чтобы прикрыть
его и дать возможность ему оправиться. Перенеся сразу же беглый огонь на второй миноносец и имея удачные попадания в корму, мы продолжали бой.
В это время с NO (с залива) подошли четыре наших миноносца типа «Финн». С головного миноносца был дан по неприятелю залп, после которого полудивизион повернул на N и отошел из сферы боя, —
как потом объяснял начальник дивизиона, — чтобы не мешать стрельбе «Новика»: наша победа уже была ясна.
Второй неприятельский миноносец, видя безуспешность поединка, начал выпускать с кормы, с левого борта, немного впереди левого отвода, фута на 2–3 от ватерлинии, дымовую завесу. По выходе из отверстия она быстро увеличивалась и скоро закрыла подбитый головной мателот
(в это время второй его обогнал). Вслед за этим второй миноносец круто повернул и с большим пожаром на корме скрылся в облаке завесы. Неприятель совершенно перестал быть виден — настолько удачно
у германцев был технически разработан этот вопрос.
Прекратив огонь и развернувшись на обратный курс (W) (ветер был легкий Ost, почему командир предположил, что под прикрытием движущейся на West завесы туда же пойдет разбитый противник),
мы стали поджидать. Действительно, вскоре под самым берегом
у Михайловского маяка мы увидали противника, прошедшего через боковые усы минного заграждения.
Обогнав завесу, он торопился выскочить из залива. Дав залп по головному миноносцу (дистанция 61 кабельтов), мы сразу же получили накрытие и, открыв беглый огонь, принудили головной миноносец с сильным дифферентом на корму и пожарами выкинуться на берег.
После этого мы занялись вторым, который с пожарами на корме
и в середине был поддержан подошедшим под берегом крейсером;
мы же за дальностью расстояния (сблизиться мешало минное заграж-
дение) прекратили бой.
Выбросившийся на берег у Михайловского маяка эсминец германцы пытались доставить в свой порт в те несколько дней, когда были в заливе. Однако, будучи стащен, эсминец, по сведениям, затонул; его не смогли добуксировать даже до Виндавы.
Сомнения, возникавшие у нас при определении типа миноносцев, оказались вполне уместными: оба эсминца были из числа строившихся для Аргентины типа «Новик» — «Тукуман», «Сант-Яго» и пр.; в Балтике
это был первый их дебют.
Я не даю более точных дистанций, кроме первых трех залпов, ибо записи не велось; да и вряд ли кто-нибудь может дать более точные установки; прицел часто менялся на 1/4 –1/2 кабельтова, что запомнить очевидцу
и участнику, думаю, даже невозможно.
Так закончился один из эпизодов блестящей деятельности эскадренного миноносца «Новик».
Перед Вами фрагмент сборника "Гангут" №61/2010
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий. Наш канал - молодой, нам очень важно ваше мнение и поддержка!