Фотограф Дамир Файзулин хотел провести в Дагестане дней десять и подготовить небольшой репортаж, но в итоге остался в регионе больше, чем на полгода (и пока не собирается обратно). Как так получилось? Виной всему местные люди, растопившие Дамиру сердце.
В Дагестане я нахожусь уже 7 месяцев, задержался тут случайно. Планировал поездку на 10-12 дней, составил маршрут по аулам и природным достопримечательностям. Хотел исследовать вопрос, какие факторы влияют на формирование горского характера. Я наблюдал за этим через разные аспекты: через быт, еду, детство, ремёсла, ландшафт. И вот во время своего путешествия я попал в село Чох и увидел один прекрасный гостевой дом, который мне показался перспективным. У меня было полное ощущение, что в Дагестан придёт большой туристический поток, о чём я сказал Зауру Цохолову, основателю «Этнодома». На тот момент в гостинице было всего три номера.
Заур сделал меня управляющим «Этнодома» — сначала на 3 месяца, потом продлили договор ещё на месяц. Я написал программу, мы провели большую работу, открыли дополнительно 7 номеров, перестроили форму бронирования, сделали столовую — в общем, подготовились к сезону. И не прогадали: весной в Дагестан приехало огромное количество туристов, их много и по сей день. И параллельно с работой в «Этнодоме» я занимался фотографией.
Сейчас в перерывах между фотографированием я вожу туры по Дагестану и исследую новые маршруты. Показываю своим гостям разные ремёсла, искусство, мы поём, танцуем, слушаем музыку, изучаем природные достопримечательности.
Конечно, маршрут, который ты составляешь ещё дома перед поездкой, может меняться: из-за дорог, ландшафта, погодных условий. Но у меня есть ещё одна причина, которая сильно повлияла на решение остаться в Дагестане так надолго. Это люди, которых я здесь встретил, их отношение к нам.
Однажды нас с подругой пригласили на ночлег в один дом. Хозяевами были супруги лет 65-ти, дядя Магомет и Патимат. Мы просто шли по аулу, встретили их, и они сказали: «Так, сегодня остаётесь у нас». Мы обрадовались. Это же возможность пообщаться, посмотреть быт, поснимать. И это приглашение продлилось на 3 дня.
С ними было просто, хорошо, комфортно, эти люди оказались очень искренними. У них шестеро сыновей, и все уехали на заработки, так что у Магомета и Патимат к нам было отношение, будто мы их дети, по которым они соскучились. Это растопило мне сердце, которое в городе с годами зачерствело.
У меня восточное воспитание, но последние 25 лет я прожил на западе, в Пскове. А встретив Магомета и Патимат, я ощутил то, о чём мне когда-то говорили родители. Те нравы, та мораль, на которую они опираются, — это всё, чему меня с детства учили отец и мама. Западная городская культура такое затирает, а тут я вспомнил себя. На Кавказе всё прямолинейно, конкретно, просто, нет двойных стандартов. От этого мне комфортно.
Когда я планировал путешествие, то искал маршруты и варианты ночлега на них. А сейчас, опираясь на свой опыт, я могу постучаться в дом и спросить, можно ли переночевать. В качестве благодарности кому-то достаточно доброго слова, кому-то я оставляю подарки, кто-то просит прислать распечатанные фотографии.
Часто у меня документальная, не постановочная фотография, так что бывают ситуации, когда не успеваешь спросить разрешения на съемку и даже поздороваться. Конечно, люди разные. Кому-то нравится взаимодействовать, а кто-то закрытый. Здесь проще снимать мужчин и детей, с женщинами сложнее. Это могут быть чьи-то сёстры, и мужчинам может не понравиться, так что иногда просят удалить снимки. Но в целом на Кавказе легко найти контакт, потому что люди дружелюбны, гостеприимны, не насторожены. В отличие от города, где соседи по лестничной клетке не знакомы, здесь все друг с другом здороваются, всё друг о друге знают. Когда я задержался в Чохе, уже на третий день обо мне все знали, а через 2 недели я знал всех. Когда начался турпоток и в «Этнодоме» перестало хватать мест, мы начали расселять гостей у жителей аула, и это ещё больше сблизило нас с людьми.
С героями мы разговариваем о разном: с кузнецом о температуре, с пастухом о лошадях, с силачом — о борьбе или, наоборот, о веселье. Многие мои фото сделаны в домах — пускали меня легко, особенно в сёлах. Часто нас приглашали на чай, на обед, на ночлег, порой неожиданно для нас самих. С большинством из этих людей я не был знаком и делал снимки в процессе общения, чаепития. Здесь важна способность расположить к себе человека в моменте. Чувство такта диктует, когда уместно достать фотоаппарат, а когда лучше не раздражать хозяев.
На одном из моих фото есть самолёт — это экраноплан «Лунь» (советский ударный экраноплан-ракетоносец — прим. ред.). В 80-х его привезли по Волге из Нижнего Новгорода в Каспийск — со сложенными крыльями, на каких-то особых понтонах или танкерах. Это настолько огромная махина, что, когда во время тестирования его включали на полную мощность, у домов на побережье в окнах стёкла вылетали. Через какое-то время его отбуксировали в море и там уже проводили испытания. Сейчас самолёт перетащили за Дербент и вокруг хотят сделать что-то вроде патриотического парка (строящийся парк «Патриот» — прим. ред). Но «Лунь» выглядит эпично и без парка – просто стоит на пляже с коровами, как монстр. Его и называют «Каспийский монстр».
Самым печальным я считаю кадр, сделанный в доме дяди Магомета. За столом сидит Рукият, смотрит куда-то вглубь себя. Видно, что сильно устала. Вообще сельский быт достаточно тяжёлый — и для мужчин, и для женщин. И на женских лицах здесь можно увидеть следы раннего старения и печальный взор.
Одно из самых весёлых воспоминаний из поездки — как дядя Магомет играл мне на баяне. Он исполнял песню о молодости, дружбе, о времени и возможностях, которые открываются перед нами, пока мы молоды. И одна из них — это возможность путешествовать.
Автор текста и фотографий: Дамир Файзулин
