«Русскому православному человеку, заброшенному в глубину, в далекую по духу иноверную среду, особенно отрадно и умилительно посещение Святой Афонской Горы. Здесь он успокаивается от шума и суеты современности, видит подлинную православную жизнь, прекрасные, как нигде в мире, богослужения. Дай Бог всем русским лучше узнать эту великую святыню. Те же, кому Господь дал радость лично побывать на Святой Горе, навсегда сохранят о своем путешествии святое и укрепляющее дух воспоминание». Такую надпись оставил Всеволод Кривошеин в книге посетителей Пантелеимонова монастыря 2 октября 1925 года, сразу после того, как он и Сергей Сахаров, (в будущем архимандрит Софроний) прибыли туда.
По приезде на Святую Гору Сергей пережил короткую минуту искушения: «Подымаясь от моря к монастырю, я был атакован мыслью: вот, ты добровольно идешь в пожизненную тюрьму! И это был единственный случай за всю мою жизнь, когда сердце мое на мгновение колебалось».
Русское монашество на Афоне имеет тысячелетнюю историю. Официально она отсчитывается от первого упоминания в 1016 году «монастыря Рос» в одном из актов Великой Лавры. Предположительно, этот первый русский афонский монастырь располагался там, где сейчас находится скит Ксилургу. В 1169 году русским монахам был передан монастырь Фессалоникийца, известный ныне как «Старый Руссик». В этом монастыре принял постриг сербский царевич Растко, известный впоследствии как святитель Савва Сербский. В эпоху татаро-монгольского ига в русском монастыре проживали преимущественно болгары и сербы.
Когда на Афоне не осталось ни одного русского инока
При Петре I поступление в монастырь иноков из России полностью прекратилось, и к 1744 году в русском монастыре не осталось ни одного русского инока. Около 1770 года греческие монахи бывшего русского монастыря переселились в келью Воскресения Христова на берегу моря, где ныне находится Русский Свято-Пантелеимонов монастырь.
В XIX веке приток русских монахов на Афон возобновился, особенно после того как император Николай I разрешил афонским монахом осуществлять сбор милостыни в России. Одним из первых приехал на Афон иеромонах Аникита (в миру князь С. А. Ширинский-Шихматов). Вслед за ним на Святую Гору потянулись другие русские иноки, и — особенно во второй половине столетия — русское присутствие на Афоне стало стремительно увеличиваться.
Свято-Пантелеимонов монастырь подвергся генеральной реконструкции и существенно расширился. Заново отстроены и расширены были другие русские обители, в том числе Ильинсий и Андреевский скиты. Храм Андреевского скита, построенный в русском стиле, стал самым величественным храмом Афона.
Апогей русского присутствия на Афоне
По данным на 1903 год, из 7432 монахов Святой Горы русских насчитывалось 3496, греков — 3276, а остальных — 660. Под русскими в данном случае понимались все выходцы из Российской империи, включая украинцев (малороссов). Апогеем русского присутствия на Афоне стал 1912 год. К этому моменту в Пантелеимоновом монастыре, Андреевском и Ильинском скитах, 82 кельях и 187 каливах проживало около 5000 русских насельников, что составляло более половины всех афонских монахов.
"Имяславские споры"
Русское монашеское присутствие на Афоне начало стремительно уменьшаться в 1913 году. Этот год ознаменовался так называемыми «имяславскими спорами», разгоревшимися вокруг вопроса о почитании имени Божия. Часть монахов сплотилась вокруг формулы «имя Божие есть Сам Бог», заимствованной из писаний отца Иоанна Кронштадтского.
В этой формуле видели указание на то, что в имени Божием присутствует Сам Бог всеми Своими свойствами. Другие утверждали, что Бог не может быть объят никаким именем и что любое имя применительно к Богу является условным: оно отображает лишь тот или иной аспект человеческих представлений о Боге.
Вокруг значения имени «Иисус» тоже велась полемика. Одни настаивали на том, что в этом имени присутствует Сам Иисус Христос, а потому оно является священным и «достопоклоняемым» (заслуживающим поклонения). Другие утверждали, что имя Иисус — обычное человеческое имя, которое носили и другие лица, не только Иисус Христос, а потому ничего священного в самом по себе не имеет.
И те и другие в подтверждение правоты своей позиции ссылались на Священное Писание и на творения святых Отцов. Было написано несколько книг с той и другой стороны. А публикации в периодической печати исчислялись сотнями. Полемика быстро вышла за пределы Афона, в нее включился российский Святейший Синод, к опровержению мнений «имяславцев» (почитателей имени Божия) были подключены солидные богословские и финансовые ресурсы.
Изгнание русских монахов с Афона
Итогом споров стало изгнание с Афона около тысячи русских монахов. Для их вывоза из России пришли два военных корабля, на которые монахов загоняли силой, в том числе используя водометные шланги. Большинство монахов, вывезенных с Афона, было подвергнуто унизительной процедуре «расстрижения». Впоследствии часть из них была оправдана.
Подробнее об имяславских спорах читайте в труде митрополита Волоколамского Илариона "Священная тайна церкви". В издательстве "Познание" готовится к выходу четвертое издание книги.
Итогом спецоперации по искоренению «ереси» стало уменьшение количества афонских русских монахов сразу на 1000. Год спустя началась Первая мировая война, и приток русских монахов на Афон прекратился. Старые монахи умирали, поступление новых насельников стало единичным.
«Для нас, мирских, видящих эту жизнь, основанную на том, что ночью люди молятся, днем работают, очень мало спят и очень дурно питаются — загадка, как они ее выдерживают? Но живут. Доживают до глубокой старости. (Сейчас большинство — старики). Притом основной тип афонского монаха, как мне кажется — тип здоровый, спокойный и уравновешенный».
Борис Зайцев
Писатель отмечает, что «бедность русских монастырей сейчас очень велика», и объясняет это тем, что «нет России, и нет поддержки оттуда». Конечно, «монахи ведут лесное хозяйство, покупают на вырученное муку, ловят немного рыбы, имеют свое вино и оливковое масло, овощи с огородов. Беда, однако, в том, что среди братии слишком мало молодых. Это чрезвычайно затрудняет работу. Рабочие силы монастырей напряжены до крайности. Разумеется, старики не могут так работать, как молодые. Значит, на более молодых ложится как бы двойное бремя».
Приток монахов из русской эмиграции
В то же время, как отмечает писатель, «приток молодежи все-таки есть. Он идет теперь не из России, а из эмиграции. Русский Париж, русская Сербия дают пополнение Афону». Монашеский контингент благодаря это- му притоку молодежи меняется: «Если прежде на Афон шли преимущественно из купечества, мещан, крестьянства, то теперь я вижу молодого иеромонаха — офицера Добровольческой армии, вижу бывшего художника, сына министра... Так новыми соками обновляется вековечный Афон».
Бывший художник — это Сергей Сахаров, в монашестве Софроний. А сын министра — это Всеволод Кривошеин, в монашестве Василий (его отец был министром земледелия Российской империи). В рясофор они были пострижены одновременно...
Подробнее о жизни и духовном пути архимандрита Софрония (Сахарова) читайте далее в новой книге митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева) "Святые наших дней" (Издательство "Познание", Москва, 2021 г.)
