В прошлом номере мы обещали опубликовать подробное интервью с волонтерами-огнеборцами Максимом Бурнашовым и Петром Большаковым.
До того момента, пока город не призвал моих собеседников выйти на раскаленное пепелище, они отдыхали в отпуске в Карелии (право же, лишний раз стоит задуматься, насколько полезен активный отдых по сравнению с пляжным – с пляжного на огненный фронт так с ходу и не бросишься).
Стихия, огромные камни-валуны размером… нет, не в человеческий рост, в небольшой остров. Утки и бакланы, безлюдье и безраздельная власть воды. Люди были оторваны на целых десять дней от новостей, цивилизации, исследуя новые земли и редко-редко встречая одинокие лодки или каяки таких же смельчаков и романтиков. И уже подъезжая к городу, получили звонок от директора музея: «Ребята, спасайте, вся надежда на вас…»
– Как вы собирались на место тушения пожара?
– Все просто. По опыту 2010 года (там мы тоже были волонтерами) мы знали, что нас ждет: сажа, пылища, пепел. Потому продуманно отнеслись к одежде и обуви. Знали, что кеды, тапочки, кроссовки «не прокатят». Ну разве что воду подносить, а так – сразу сгорят на тлеющей земле… Потому сразу – уставные берцы (и то которые не жалко). Куртка, джинсы. Впрочем, у всех наших коллег-огнеборцев была своя одежда – униформы не дали.
Мы специально погуглили: от пожара, от угарного газа обычные респираторы не спасут. От сопутствующих явлений: копоти и пыли – да, еще помогут. Потому мы ими даже не пользовались – решили, что для защиты от пыли вполне сгодится шейный платок. Естественно, вся одежда потом была прокопченной и прямиком отправилась в стиральную машину... Кто-то как ходил в футболке, так и проходил все время – весь покрытый копотью, как выходец из другого мира.
Как показывает ситуация, лучше подготовиться
к максимально более
суровым условиям и
попасть в более легкие, чем наоборот.
Так, мы встали на следующий день в 4 утра, закидали рюкзаки, взяли еды и воды. Взяли пачку сосисок, кто-то термос – металлический, небольшой, который сумел сохранить холодную воду (пить холодную воду во время пожара гораздо приятнее, чем кипяток).
По сравнению с 2010 годом, когда мы выезжали в горящий лес волонтерами всем нашим молодежным клубом, на этот раз тактика действий волонтеров была четко расписана. Очень грамотным показалось распределение по боевым двойкам, когда один огнеборец идет с лопатой, другой с ранцем. Один распрыскивает воду, другой прикапывает песком…
Но это правильно еще и с точки зрения безопасности – ведь в тушении леса участвовали 72 работника муниципальных предприятий города, не считая руководящего состава: это много, да еще из воинских частей приезжали… Все проконтролировать в рабочем процессе невозможно. Потому и работать в двойках хорошо – своего напарника трудно потерять.
А потеряться у человека шансы есть: лес черный, без ориентиров, метров на 200-300 отошел и заблудился – дым, солнца не видно, облачно. Человеку с так называемым «топографическим кретинизмом» в зоне делать нечего… Вообще, механизм распределения в двойки хорош еще и с этой стороны: один тушит, другой наблюдает ситуацию.
Потому что самое страшное в Зоне Жареного Петуха – это не то, что у тебя сгорят ботинки (потенциально можно купить новую обувь, а в моменте полить водой и перескочить на другое место). Страшно, что тебя в любой момент может придавить деревом.
А деревья там стоят вековые – огромные, но сухие, с очень заниженными «талиями», подточенные низовым пожаром, как бобровым семейством. Территория, которую ребята тушили, была чуть побольше гектара – 200 на 300 метров. Вглубь не уходили, им запретили уходить дальше чем на 60 м. Еще один плюс нынешней организации – за всеми шел военный человек с рацией и отслеживал.
Одиннадцать лет назад все было спонтанней. В 2010-м, когда мы пришли как волонтеры, организаторы на нас посмотрели удивленно и сказали: «Ну, хотите – вот вам направление, идите и обкапывайте». Сейчас все централизованно, взвешенно. Ранцы есть где наполнять, двойками работа слаженно идет.
Плюс – автобусы, вода, питание, инструменты. Все вовремя выдается и вовремя приходит.
С личным составом умеют работать – у нас, например, официально был заявлен один человек – Константин Миенков, а мы пришли втроем, и нас задействовали. В том же 2010-м ранцы привезли только на третий день и свалили в кучу (среди них было полно и совсем негодных). У нас даже есть фотографии, где мы сидим на этой ранцевой куче, уже почти бесполезной…
– Зачем нужны отдельные огнеборцы, тем более волонтеры, если у нас полно пожаротушительной техники?
– Можем объяснить – вся эта техника и расчеты МЧС, как тяжелая артиллерия, работают в местах, где реальный пожар. А мы просто дотушиваем.
И самое обидное в том, что как бы ты хорошо ни тушил, как качественно бы ни копал, уверенности, что пожар потушен, на сто процентов у тебя не будет – через сутки-двое эти участки могут снова полыхнуть.
С 2010 года было чуть обидно за несовершеннолетних подростков, которые тоже тушили пожары: всем памятные медальки, грамоты, а им ничего – вроде как и не было их, раз несовершеннолетним не положено быть на пожаре…
Еще одна проблема, которую мы с ребятами подняли в эфире, – выработка системы быстрого реагирования. Все-таки глобальное потепление – не миф, поэтому надо быть готовыми ко всему. В том числе и к участившимся пожарам. И не делить зоны ответственности, и научиться обнаруживать и нейтрализовать очаги будущих пожаров в зародыше.
А свидетельство наступления глобального потепления, по наблюдениям Петра Большакова, одного из моих собеседников, – это массовое присутствие в Сарове богомолов. Раньше были единичные экземпляры, а сейчас на одном бревне по трое сидят… Так скоро и крокодилов в Сатисе обнаружим (черепахи в Саровке – уже привычное дело).
Я сначала не поверила насчет богомолов, но аккурат в тот же день обнаружила это насекомое на подоконнике в редакции. Еле выгнала…
Что сказать? Зона она и есть зона.