Глава 140
Гешкино письмо Галя получила, но не от Стаса, а от Сергея Николаевича. Он сам заехал к ним после работы вечером, хотел поговорить со Стасом. Причина была веской, два дня Стаса не было на работе. Он не позвонил, не предупредил, просто не пришёл на работу и всё.
Дверь открыла Галя. Она пригласила войти Сергея Николаевича, и сразу в коридоре предупредила его, что Стас бузит.
- Пьёт что ли? – спросил Сергей Николаевич.
- Да. Горе у него, с мамой поссорился, - ответила Галя и улыбнулась.
- Я рад, что его ссора с матерью вызывает у тебя улыбку, - сказал он, достал из кармана Гешкино письмо и отдал Гале. – Иди, читай, а я с ним поговорю, - сказал и прошёл в комнату.
- Стас лежал на диване, щёлкал пультом, переключал каналы. Увидев отца, поднялся, сел, потряс головой. Он думал, что показалось, привиделось, но видение не исчезло, а заговорило.
- С чего пьём? – спросил отец.
- Горе у меня, ты не поймёшь, - сказал Стас, покачнувшись.
- Горе не у тебя, а у меня, - сказал отец. – У тебя радость.
- А у тебя то, с чего горе взялось? – заплетающимся языком спросил Стас. – Ты счастливый!
- Ага, счастливый. Счастье так и прёт со всех сторон, - усмехнулся Сергей Николаевич. – Вот ты сам посуди, был бы ты счастлив, если бы узнал, что Галя всю вашу совместную жизнь с самого начала тебе врёт? Был бы счастлив, если бы узнал, что она изменяет тебе? А? Был бы счастлив, если бы осознал, что на семнадцать лет выкинул из своей жизни родного сына. Счастливый. Эх, Стас, Стас, больно мне, что ты вырос таким, знал бы как мне больно. Знал бы, как я корю себя, что позволил Тамаре быть такой паршивой матерью для тебя.
- Почему паршивой? Она любит меня, всё старается сделать для меня, - возразил Стас, покачиваясь и разводя руки.
- Ты предлог не тот употребляешь, вслушайся только и пойми разницу, «не для меня, а за меня». В этом вся её паршивость заключается.
- Не понял? – пьяные глаза Стаса расширились, он действительно пытался понять.
- Галя, принеси Стасу сладкий чай, ему срочно протрезветь надо, - крикнул Сергей Николаевич. – Пойми, за тебя она всё делала сама, даже в кубики играла вместо тебя, когда ты был маленький
- Она не играла, она учила, - возразил Стас.
- Ага, учила. Ты научился складывать кубики когда? Когда научился то, помнишь? Ромка научил тебя их складывать, ему тогда было два года, а тебе пять. А в школе как ты учился? Помнишь? Уроки учил только с мамой, она говорила, что писать, ты писал. Можешь всю жизнь говорить ей спасибо, убила она твою инициативу в самом зародыше. Ты чувствуешь, что стал полностью зависим от неё.
- Нет, я сам, - замотал головой Стас.
- Галя принесла большую кружку крепкого сладкого горячего чая, молча, поставила перед Стасом.
- Вы будете чай, вам принести? – спросила она.
- Галь, я потом на кухне с тобой выпью, ладно, - сказал Сергей Николаевич и улыбнулся ей доброй улыбкой.
- Ладно, - согласилась Галя и ушла.
- Пей чай, приди в себя. Сам, – усмехнулся Сергей Николаевич. Стас выпил несколько глотков, поставил чашку. – Сам, - повторил отец. – Ты сколько продержался то без неё? Зачем побежал снова за ней? На что надеялся? Надеялся, что она выбьет место для тебя в фирме Трофима? Испугался, что без подсказки Архипа не сможешь выполнять свою работу?
- Да, испугался, - сознался Стас и сжался от своего признания.
- А попросить помощи у меня, слабо? Эх, Стас, эх, - Сергей Николаевич покачал головой. – Что Трофим тебе сказал?
- Он сказал, что это место займёт мать, - ответил Стас. Он пил чай и с его глаз слетала алкогольная плёнка. Допил, встал, покачиваясь, ушёл в туалет.
- Галь, налей ему ещё, - попросил Сергей Николаевич.
Галя принесла другую кружку, пустую забрала, унесла на кухню. Она решила не вмешиваться в их разговор. Сергей Николаевич был ей благодарен за это.
Стас вернулся, увидел полную чашку чая.
- Ещё пить?
- Если хочешь, пей, помогает, можешь чуть позже выпить, решай сам, - ответил Сергей Николаевич. – Почему не позвонил в понедельник, что не придёшь на работу?
- Я был уже такой с утра, - показал Стас на себя.
- Понятно. Значит, третий день пьёшь?
- Да, я напился сразу, как приехал домой от них, - сознался он.
Сергей Николаевич покачал головой, вздохнул.
- Галю не обижал? – спросил.
- Нет. Я виноват перед ней. Она со мной не разговаривает, совсем ничего не говорит. Я, виноват, предал её, - язык снова начал заплетаться. - Она в прошлый раз сказала, «выбирай, или я или Лютиковы», я выбрал, но не удержался снова к маме побежал. Её предал и тебя предал, предатель я.
- Выпей чай, успокойся. Не обижай её больше. Она твоя опора, не мать, а она, пойми уже, что ты взрослый.
- Ромка уехал? – спросил Стас, выпив полкружки чая.
- Сегодня улетели.
- Дочка у него хорошая, - сказал Стас и снова потянулся к кружке.
- Хорошая девочка, - согласился дед. – И у тебя могла бы быть такая дочка давно. Знаешь, почему её нет у тебя?
- Галя не хочет, - поднял ещё мутные глаза, на отца Стас.
- Ошибаешься, - усмехнулся отец, - Галя то хочет, только боится, что ты папой быть не сможешь, а ребёнку нужен отец.
- Почему не смогу? – мотнув головой, уставился на отца Стас.
- Да ты ж за мамкину юбку держишься до сих пор, отпустить не можешь. Ты ребёнок, какой ты папа. Вон как горюешь по матери то, - отец кивком головы показал на пустые бутылки, стоящие у дивана.
Галя слышала весь их разговор, сидела и тихо смеялась.
- Больше не пойду к ним, - клятвенно сказал Стас. – С меня хватит. Пусть радуются, что мы помогли им отделаться от Эльзы с её мужем. А Трофим, да, Трофим, не отец, - уточнил он для ясности, - с радостью от дочки то отрёкся. – Стас помолчал. – С радостью, как и от меня.
Он пил чай и молчал.
- Пап, я такой же, как он, да?
- Будешь как он, если не начнёшь думать своей головой и меняться.
Стас молчал долго, допил чай, поставил кружку на стол, посмотрел на отца
- Я приду завтра на работу, можно? – неуверенно спросил Стас.
- Можно, с одним условием, - сказал Сергей Николаевич.
- С каким? – тревожно спросил Стас.
- Халтурить больше не будешь, не позволю. Внучку Анной назовёшь, и бабку на «пушечный выстрел» к ней подпускать не будешь. Пусть Анна вернётся к нам в семью, а для бабки она пусть будет вечным укором,- сказал Сергей Николаевич.
Стас удивлённо смотрел на отца, поверить не мог, что его простили.
- Я согласен, со всем согласен, я и дочку назову Анной, и пить брошу, совсем, пить не буду, и с Галей помирюсь, - он встал перед отцом на колени. – Прости меня.
- Вставай, помни, ты мужчина, а не ребёнок. Быстро в душ, и в постель, завтра на работу, давай, иди. Я с Галей чай выпью и домой поеду, - сказал Сергей Николаевич, поднимаясь с кресла.
Стас без разговоров ушёл в душ.
А Сергей Николаевич на кухне пил чай с Галей. Он ей признался, что хотел выгнать Стаса, за его прогулы, но Гешка вступилась.
- Она вступилась не за дядю, за тебя, так я узнал, что ты ждёшь ребёнка.
- Про ребёнка я ей не говорила, - сказала Галя, - сама сегодня утром узнала.
- Ей сон приснился. Анна во сне просила поблагодарить тебя за шарф, понравился ей твой подарок. Ещё она сказала, что у вас девочка родится, и просила назвать её Анной.
- Назовём, выполним её волю, - ответила Галя. – Спасибо вам, Сергей Николаевич, что не бросаете нас.
- Ну, что ты, что ты. Не брошу, поддержу. Ты же знаешь, «мы в ответе за тех, кого приручаем». Они засмеялись. – Заходи, мой дом всегда открыт для тебя.
- Ладно, буду приходить, - пообещала Галя.