Из чёрных туч проклюнулась луна,
и, на тропе меж двух больших дорожек,
большую книгу возле валуна
заметил пробегавший мимо ёжик;
он замер, словно властная рука
его взяла за горло... С разворота,
как сон цветной, смотрело на зверька
до той поры невиданное что-то;
едва дыша, взволнованно дрожа,
пока луна опять не скрылась в тучках,
он созерцал зелёного ежа
с лиловыми цветами на колючках...
О, бедный ёжик... Спавшей до поры
душою он отнёсся без возврата
в тот книжный лес, в зелёные миры
с лиловым счастьем, прожитым когда-то;
он стал задумчив, сделался мрачней,
он всё гляделся в омут за плотиной,
следя за тем, как иглы от корней
до острых пик подёрнулись патиной;
потом они набухли так, точь-в-точь
как на деревьях набухают почки,
и звери из леска рванули прочь -
кто - сообща, а кто - поодиночке;
и наблюдали с дальнего бугра
сквозь мутный страх с наивным интересом
лиловый сполох бледного костра,
блуждающий над опустевшим лесом...
Из чащи вышел заспанный медведь,
у камня на тропе, в свеченьи мглистом,
увидел кактус и энциклопедь,
забытую юннатом-кактусистом...