- Ты что, заснул?- в голосе за спиной появились угрожающие нотки, и Жека опомнился.
- Нет, Иван Петрович, тут в балансе ошибка где-то,- Женька широко улыбнулся, разворачиваясь на стуле к начальнику,- никак не пойму где.
Заместитель директора Иван Петрович Бирюков, майор в отставке, имел о бухгалтерии (впрочем, как и обо всех остальных нюансах работы их небольшой фирмы) такое же представление, какое имеет заяц об электричестве. Его коньком была дисциплина. Он стоял у стола Жени величественный, словно памятник, уперев руки в бока и покачиваясь с носков на пятки. Поковыряв мизинцем в ухе, в поисках подобающего случаю замечания, он выковырял:
- Что-то часто стал ошибаться,- сказал он и проследовал в свой кабинет.
Женя, сопровождаемый взглядами веселящихся сослуживцев, повернулся обратно к столу. Сидящий за соседним столом Артём, менеджер по продажам, во время визита Ивана Петровича сосредоточенно щелкавший по клавиатуре компьютера, теперь раскачивался на стуле, решая кроссворд. Только скрип стула да тихий шелест бумаги, перебираемой секретаршей Любочкой, нарушали тишину июльского полдня. Слабый ветерок, едва залетавший в распахнутое настежь окно, не приносил свежести. Рабочий день был в разгаре. Женя взглянул на часы и сосредоточился на балансе: ошибка где-то действительно была.
Погрузившись в работу, Женя не сразу заметил, что в комнате вновь появился Иван Петрович. На этот раз в руке он держал пиджак и барсетку - верный признак того, что он собрался домой и сегодня больше не появится. Борьба за дисциплину велась только с подчинёнными, сам Бирюков не считал для себя необходимым целый день торчать на работе и исчезал при первом удобном случае (когда был уверен, что директора сегодня уже не будет). Впрочем, следом за ним исчезали и остальные сотрудники, у которых не было срочной работы. Иван Петрович остановился у стола Жени и, осторожно потрогав пальцем стоящую на столе модель парусника, одобрительно улыбнулся. Кораблик был и правда хорош. Трёхмачтовый корвет, изящные обводы которого внушали восхищение даже непосвящённым. Когда-то Женя всерьёз увлекался моделированием, и этот корвет был одной из его любимых работ. До сих пор где-то на антресоли валялась коробка с кусками тонкой фанеры, реечками, струбцинами, мотком шпагата и тюбиком засохшего клея. Женя давно собирался засесть как-нибудь за новую модель, но всё не хватало времени. Вообще, он с детства болел морем. Первый раз родители вывезли его на море, когда ему было лет четырнадцать. Не видевший до того момента воды больше, чем вмещало озеро на краю деревни, где он обычно отдыхал летом, Женя был потрясён. Ощущение безграничного могущества стихии щемило сладко с тех пор в душе, не отпускало и звало вернуться. Достигнув призывного возраста, он озадачил знакомых и опечалил родителей, заявив в военкомате, что желает служить в морфлоте. Военком - седой полковник, давно утративший способность удивляться чему-либо, понимающе посмотрел на него, кивнул и отправил служить в танковые войска. За время службы Женя научился отличать торцевой ключ от рожкового; поэтому, демобилизовавшись, устроился на работу в автосервис, которые открывались в то время на каждом углу. Там он проработал совсем недолго и вскоре, окончив курсы, пошёл работать бухгалтером. Но все знакомые, имевшие машины, с тех пор считали его большим специалистом в автомеханике и постоянно обращались за советами. Судя по поведению Ивана Петровича, с его "десяткой" что-то было не в порядке.
-Слушай, Жень, у меня в машине последнее время при разгоне гул какой-то появился. Посмотришь?- Женя молча кивнул.- Так я завтра с утра за тобой заеду, по дороге и послушаешь.- Иван Петрович жил на соседней улице и иногда подвозил его до работы.
Когда дверь за Бирюковым закрылась, Артём выключил компьютер и поднялся из-за стола...