Погасло солнце – время заката, сгустился мрак – предвестник ночи,
А он сидел в кабинете один и было погано на сердце очень.
Сказал он себе: - В Бочар не поеду и в Сочи тоже не полечу,
Останусь здесь с кремлевскими звездами,
Ни видеть, ни слышать никого не хочу,
Побуду один, посижу, помолчу.
Устал я от этого хоровода, я словно белка кручусь, верчусь
Как будто один я думать обязан за всю бескрайную матушку - Русь.
А так и выходит! Да! Только я!
Представьте, один долбодел на Дальнем Востоке
затеял касаток китайцам продать,
Затеял – так делай! Ан нет! Обложался!
Он там обложался, мне здесь разгребать!
А с храмом история! Фантасмагория!
Храм строить – ведь благодать!
Но разве стоит ради этого у бедного люда сквер отнимать?
Подумать бы надо - ведь разве разумно
Перед быком красной тряпкой махать?
Вам что места мало? Вы что ли в Монако?
За каждый метр лбы расшибать?
Нет! Дело в другом скажу я однако,
Коль нет головы, то негде и взять.
И это пришлось самому разгребать.
А спорт? А хоккей? Ведь хорошее дело!
Но и здесь умудрились дулю достать, нет теперь радости и нет азарта,
Противно стало голы забивать!
Шайбу дают мне как «бендеров» ключик,
Помните тарелочку с голубой каймой?
С шайбой лечу я, защита в россыпь, а я лечу, лечу стрелой.
Вижу, вратарь заробел в воротах, вижу, шайбу ему не поймать!
Как же поймать, если он за ворота еще до удара успел убежать.
И шайба в воротах! Аплодисменты!
Но как же прикажете это понять?
Пять голов! Восемь! А завтра что? Двадцать?
Нет! Противно стало играть!
Хватит хоккея! Займусь экономикой,
там уж давно пора поднажать!
Ну, вот. И без того настроение говняное,
А теперь и вовсе придется не спать,
Впрочем, для сна рецепт есть проверенный:
Членов правительства перечислять.
Начнем: едев, уанов, ешкин, ильева, одец,
К «одец» рифма приперлась пикантная,
А с ней и сон пришел, наконец.
И он заснул.
И снятся ему палаты кремлевские, правда, в убранстве другом,
И пахнет как-то по-старому: и ладаном, и слегка назьмом
И люди одеты странно! Ба! А что у меня на плечах?
Ого! Я весь в горностаях, в соболях и вы-ху-хо-лях!
А на чём я сижу так высоко? Вашу мать, да ведь это трон!
Я что, царь? Ну, да, царь! А что такого? И по сути я – это он!
Чу! Скорым шагом ко мне приближается
Сразу видно большой патриот!
Камзол на ём крою английского, на ногах французский ботфорт,
На ляжках лосины немецкие, в итальянском шитье отворот,
а семья его в полном составе за буграми где-то живет.
Идет и прячет улыбку, видно пакость какую несет.
Подошел он и поклонился, и тихо на ухо пропел:
- На прием запросился Рома, ну, тот самый, миллиардер.
Но выглядит он как обгаженный, будто хрюшу на завтрак съел.
А за ним еще целая очередь и видок у всех еще тот,
То ли черт нашептал им что-то, то ль Господь их к ответу зовет.
- Ну, зови, чего уж, Романа, интересно - с чем он пришел.
Прибежал Рома на цырлах и к ногам у трона припал:
- Государь, забери миллиарды, мочи нету и сил моих нет!
Бабы, яхты, суды и разборки, все пустое – суета сует!
Я пол Рима скупил и всю Ниццу, и дворцов не счесть моих враз,
но приходит во сне баба Нина и долдонит «где мой газ, где мой газ»,
И на печку-развалюху кивает, а поленом норовит попасть в глаз.
И вот так с бабой Ниной общаюсь, не совру, каждую ночь,
И не могу кошмар пересилить, ни забыть его, ни превозмочь.
Государь! Посели меня где-нибудь в Вологде,
буду в благости дни коротать,
Буду брюкву растить и малину,
И тебя вовек прославлять.
Вздрогнул царь, и глаза на лоб вылезли:
-Ты что? Сбрендил? С утра что ль напился
ахинею тут мне нести! Эй, свести его к Мойше - лекарю,
пусть поставит ему клистир!
И клистирит его пусть до вечера,
Чтоб чрез жопу к уму привести!
Подбежали, Романа скрутили и с глаз долой увели.
Царь вздохнул: - Ну, кто там следующий?
Зови, зови, зови!
Распахнулися двери дубовые и два боярина путных вошли.
«Ба! А этим- то что здесь надо? А эти зачем пришли?
У этого газ в кормлении, у того Нефтянка-река,
По миллиарду в год оба хапают, ох, доведут народ до греха!
Не пойму, а сейчас что им надо? Ладно, подожду пока».
А те двое - бух на колени и ползут, ползут, ползут,
Сопли по ряхам мажут, слезы ручьями текут,
И ползут они и стенают, а глаза фанатизмом горят
И то ли лажу какую толкают, то ли просят: дай миллиард!
Ни хрена царь не понял и взвился:
-Ах вы суки, волки ненасытные, все вам брать, брать, брать!
Может вам и скипетр, и державу, и корону впридачу отдать?
-Нет! Нет! Головами трясут – отрицают!
Ты не так нас изволил понять!
Не просить мы пришли, не клянчить,
А все народу хотим отдать, и перстами вверх тычут, тычут,
Мол, оттуда дали понять, что с баблом туда не пущают
И хоромы туда не забрать!
А еще баба Нина нам снится, будто идет она издалека…
Тут царь вздрогнул и с издёвкой продолжил:
- Да, и хапужеством вас попрекает, а у самой полено в руках?
И идет она и талдычит: «Где мой газ, где мой газ, где мой газ»?
И поленом воинственно машет, норовя попасть в левый глаз?
Головами трясут – соглашаются: - Государь, все так, все так!
Эта чёртова баба Нина нашу жизнь обратила во мрак!
Царь подумал: « Что? И этих клистирить? – И уже, было, рот приоткрыл,
но ворвался вдруг бой Курантов и сон прогнал он, и с мысли сбил.
И он проснулся.
И проснулся в печали, в тревоге,
Если сон кому рассказать,
каждый, каждый тут же помыслит:
Не пора ли сон в явь превращать».
И от этого стало тоскливо и тошно до сердечного страха,
Эх, как же ты тяжела, шапка дедушки Мономаха.