Сорокалетний бригадир ремонтной бригады сидит в столовой команды и плачет, повторяя как в бреду. Мол, скоро все закончится. Не выбраться нам живыми.
Молодцом держится жена старпома Виолета Рубеновна, которую на свою беду взял муж в этот страшный рейс. Женщина надела спасательный жилет. Притулилась в уголке столовой на диванчике. С виду совсем спокойная.
В столовой собрались все те, кто не участвует в аварийных работах. Сидеть в каютах, в одиночестве видно нет сил. Когда все вместе, то и не так страшно.
И тут всплывает еще одна неприятность. До порта назначения оставалось всего двое суток. И боцман по приказу старпома собрал у экипажа спасательные костюмы, чтобы их не украли во Вьетнаме. Глупость конечно несусветная с высоты сегодняшнего дня. А в то время эти самые костюмы были вещью очень ценной и дефицитной. Не на каждом судне они были. На многих судах не больше шести штук для аварийной партии. В таком костюме можно сутки находиться в ледяной воде, не говоря уже о тропиках. Шансы остаться в живых в таком костюме громадные. Но как говорится, что есть, то есть. И сейчас эти самые надежные спасательные средства находятся в кладовой на баке. То есть в носовой части судна. И к ним практически не добраться. Главная палуба с трюмами 1, 2, 3 полностью в воде. Волны перекатываются через нее постоянно. На крышке второго трюма стоят три МАЗа. И им хоть бы что. По приказу капитана береговые крепежники завели на каждый по восемь стальных тросов. Матерились, а крепили. И капитан был рядом до тех пор, пока крепление машин не закончилось. Волной у МАЗов выбило лобовые стекла, а они стоят. Если сорвутся с креплений и уйдут за борт, гибель судна станет неотвратимой. Ведь своей многотонной массой, они снесут фальшборта носовой палубы. Вырвут, как и на корме, сталь палубы. И во вновь образовавшиеся дыры, забортная вода хлынет с утроенной силой. И так уже льяльные насосы который час без остановки откатывают из трюмов забортную воду. И не дай Бог скиснут, перегревшись. МАЗы стоят намертво, за что спасибо капитану.
В семь вечера выглянуло солнышко. И волны вроде как стали меньше, в беспорядке закрутившись вокруг судна. И это минутное затишье чуть – чуть вселило в моряков надежду. Но уже через пять минут все снова загудело, завыло, затряслось в бешенной качке. Тайфун глянул на нас, как бы оценивая. И снова ударил со всей силой. Маленькая, а надежда. Получается мы в центре стихии. И если тайфун не сбавит скорость, то часа через три мы окажемся на его краю. Где ветер и волна будут по любому меньше. А пока выматывающая, стремительная качка с борта на борт за сорок градусов. И не дай Бог не удержаться, оказавшись в широком месте надстройки. Убиться, может и не убьешься, но поломаешься точно.
Воды в трюмах все больше и больше. И каждая минута этой жути тянется невыносимо долго. Палубная команда в румпельной бессменно рулит, не давая нашей «Ларе Михеенко» встать лагом к волне, то есть бортом. Машинная команда во главе со вторым механиком у насосов, откатывающих воду из трюмов. Остальные в спасательных жилетах ждут покорно своей участи в столовой команды.
Что-то грохнуло в четвертом трюме. Заставило многих замереть от ужаса. В твиндеке, к кормовой переборке принайтованы четыре новые втулки для главного двигателя. Если крепеж не выдержит, и они сорвутся с места, то очень быстро своей массой в триста килограмм пробью борт. В таком случае судно не продержится на плаву и пары минут. Втулки устояли. Боцман закрепил их надежно, наварив для крепления с десяток крепежных рымов.
В 22 – 00 по судовому времени насосы перестали брать воду из трюмов. Видно стекающая с груза грязь забила льяльные колодца и трубы. Теперь осталось только ждать, когда забортная вода выберет оставшийся запас плавучести. И судно камнем пойдет на дно.
Еще через час все свободные собираются на мостике. Вроде и выше, и подальше от страшных ударов волн. И все пытают радиста. Будет помощь или нет? И тот честно отвечает, гася последнюю надежду. Мол, какая помощь? Какой дурак в тайфун полезет?
От резкой качки сорвало спасательные шлюпки с креплений, с так называемых найтовых. Теперь шлюпки висят на вертикальных гаках, мотыляясь из сторону в сторону с жутким треском. И через несколько минут их внутренние борта пробиты насквозь о сами шлюпбалки. При волне больше восьми метров спустить их на воду практически невозможно. Разобьются сразу о борт. Вся надежда на спасательные плоты, которых на борту три. И в которые поместиться весь экипаж. Вернее те, кто сможет при такой волне забраться в этот спасательный надувной плот.
Листы металла на четвертом трюме до конца дорубили фальшборта. И не имея больше препятствий, ушли за борт. И вроде как на душе поспокойней, когда не слышишь этого жуткого грохота.
23 – 00. Судно ощутимо просело кормой. В четвертый трюм воды поступает все больше и больше. И вот уже очередной мощной волной сносит с юта три швартовые вьюшки. Они улетают за борт вместе со швартовыми. На каждой по двести метров. Не дай Бог намотать эти концы на винт. Потеря хода для нас – катастрофа.
К нолю появился слегка обнадеживающий момент. Судно стало меньше рыскать в стороны, уверенно держится носом на волну. И хоть эти водяные валы по-прежнему громадные, но проносятся вдоль борта. Изредка самая крупная обрушивается на палубу.
02 - 00. Мы, кажется, выкрутились из почти не проходной ситуации. Бог услышал наши молитвы. И встреча с Нептуном к всеобщей радости не состоялась. Скорость движения тайфуна оказалась очень высокой. Еще пара часов, и судно лишилось бы полностью плавучести. Качка по-прежнему приличная, но волны намного меньше. И уже можно проскочить в румпельную не по крышке четвертого трюма, а по палубе. Наконец, сменили старпома, боцмана и двух матросов в румпельной у штурвала. Вид у них измученный конкретно. Почти восемь часов без смены отработали. А главное, случись что непредвиденно – резкое, они бы точно остались в тесном помещении румпельной навсегда. У них не было практически шансов выжить. Просто не успели бы выбраться на палубу. Народ потихоньку разбредается по каютам.
А утром снова яркое, тропическое солнышко. Ласковое и горячее. И волнение в три балла нам кажется полным штилем. О том, что был недавно страшный шторм, напоминает только отсутствие фальшбортов на кормовой палубе. Да еще такая близость моря, что, кажется, можно похлопать ладошкой по воде. Так глубоко мы сели по осадке. Начинаем работы по устранению последствий стихии. Главная из которых, откатка воды из трюмов. Настраиваем переносные насосы и эжекторы. В пяти кабельтовых от нас щеповоз «Павел Рыбин». Он всю ночь шел к нам на выручку. И сейчас убедившись, что помощь нам уже не требуется, лег на свой курс.
Спасибо тебе, Господи, за спасение. Этот тайфун перевернул одно судно недалеко от нас, которое ушло на дно вместе с экипажем. Еще одно разбито штормом и выброшено на берег. Но там вроде как все моряки живы и целы. А в сентябре, когда мы еще стояли во Вьетнаме в ремонте, в далекой южной Атлантике, у берегов Аргентины, погиб ленинградский сухогруз. Экипаж покинул гибнущее судно, но помощь шла долгих двое суток. И в живых остался только один токарь – моторист. Такие же, как мы балбесы, угробили себя и судно.
В порт Хайфон мы не прошли по осадке. Нас переадресовали в порт Хангай. Когда там встали к причалу, то в очень прозрачной воде увидели намотанный на вал винта кусок швартового конца. Повезло. В этот раз морская удача была на нашей стороне.
С уважением к своим читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук