Глава 138
В студию зашёл Иван Данилович и вместе с ним ещё двое мужчин. Они что-то бурно обсуждали.
- А я говорю нельзя, - заявил один из них.
- Да замолчите вы, - цикнул на него Иван Данилович. – Приехали? Здравствуйте. Это я с вами разговаривал, - сказал он, подходя к Роману.
Мужчины поздоровались, познакомились.
- И где ваша дочь? – спросил Иван Данилович.
- Жень, подойди к нам, - позвал папа дочку.
Женька подошла, вежливо поздоровалась.
- Евгения, скажи нам, пожалуйста, ты рисовала свой рисунок с натуры? – спросил Иван Данилович.
- Нет, по памяти, - ответила Гешка.
- И где ты видела такое зрелище? – спросил один из стоящих рядом мужчин.
- Вы про курицу спрашиваете? – уточнила Гешка вопрос.
- Да, про неё, - подтвердил мужчина.
- Так я сама ей голову отрубила, - улыбаясь, ответила Гешка.
- Как? Как такое возможно? – оглядываясь по сторонам и ища поддержку у коллег, спросил мужчина.
Роман давился, сдерживая смех. Дед не понимал, что происходит. А Гешка ответила:
- А что здесь такого сложного, в деревне все своих кур рубят. Вам рассказать, как это происходит, описать весь процесс?
- Опиши, если сможешь, мы послушаем, - с вызовом сказал мужчина.
- Ладно, слушайте, - и Гешка описала им весь процесс до мельчайших подробностей. – Вот и всё, курица в тазу, топор воткнут в пенёк, голова лежит рядом. Если хотите, я сейчас сделаю набросок этой картинки.
- А глаза у курицы всегда наполовину открыты? – спросил всё тот же мужчина, сраженный рассказам Гешки.
- Да, у курицы глаза так устроены, - ответила Гешка.
- А гуся так же можешь нарисовать?
- Нет, - ответила Гешка. – там процесс несколько другой. Гусь тяжёлый, шея у него длинная и кости на шеи твёрже, чем у курицы. Я их не рубила. В моей памяти нет картинки.
Гешка опустила голову.
- А что ты можешь нарисовать по памяти прямо сейчас? - спросил Иван Данилович.
Гешка улыбнулась.
- Да хоть ботинок, - сказала она, - вот этот, - и указала на ботинок самого любопытного мужчины. – Стойте и не двигайтесь, пока я буду его осматривать. – Гешка нагнулась, потом присела, осмотрела ботинок со всех сторон. – Мне бы бумагу и карандаш, - посмотрела она вопросительно на Ивана Даниловича.
Женщина положила на стол лист бумаги, поставила банку с карандашами.
Гешка села за стол, выбрала карандаш и быстро, увлечённо, погрузившись полностью в работу, начала наносить им линии на лист. Движения её были уверенными. Она ни разу не воспользовалась, лежащей перед ней, резинкой. Иван Данилович наблюдал за движениями её руки.
- Ну, вот, как-то так он выглядит, - сказала она, передавая лист с рисунком Ивану Даниловичу.
- Превосходно! Когда ты к нам придёшь на занятия? – спросил Иван Данилович, улыбаясь. – Двери нашей студии открыты перед тобой.
- Спасибо за приглашение, но завтра я улетаю домой, - ответила Гешка. – Мне понравилось у вас в студии, но быть художником, это не моя мечта, Извините.
Иван Данилович был разочарован. Роман молчал, а Гешка, помолчав немного, спросила:
- Иван Данилович, если вдруг у меня появятся какие-то вопросы по рисованию, могу я их вам задать?
- Да, да, конечно, - Иван Данилович вытащил из кармана визитку и передал Гешке. – Звони, пиши, спрашивай, отвечу.
- Спасибо, - сказала Гешка.
- Извините, что столько времени мы у вас отняли, - сказал Роман.
- Ну, что вы, нам было очень интересно узнать, как рубят головы курам, - улыбнулся Иван Данилович. - А то тут некоторые товарищи раскричались «Это садизм, насилие, дети не должны подобное видеть…» А оказалось всё просто, девочка выросла в деревне и у неё есть полное представление о том, как куры в кастрюлю попадают.
- А я не понял вообще, почему вас возмутил этот рисунок, - сказал Сергей Николаевич. Сколько у нас в музеях висит картин великих художников на тему охоты. Утки, рябчики, глухари, убитые выстрелом лежат на траве, висят, пристёгнутые к ягдташу.
- Но их рисовали взрослые и убивали тоже взрослые мужчины, а тут девочка, - возразил мужчина, ботинок которого нарисовала Гешка.
- Да, ладно, а то раньше только взрослые на охоту ходили. Вы детскую литературу почитайте, - сказал Роман. Он взял Женьку за руку. – Спасибо за встречу, господа. До свидания.
Гешка и Сергей Николаевич тоже попрощались и ушли.
А в студии ещё долго художники обсуждали необычную картинку, решали, выставлять её на конкурс или нет.
**** ****
- Ну, вот мы и дома, - объявил дед, открывая дверь.
- Уф, однако, ездить по Москве сложнее, чем у нас, - заметил Роман, снимая свою куртку, и помогая, дочери раздеться. – Жень, беги, вымой руки и умой лицо, потом приходи на кухню, ужинать будем. Я голодный, как волк.
- Я тоже проголодался, - признался Сергей Николаевич.
Они ушли на кухню, унесли пакеты с едой, её нужно было только разогреть.
- Я так привык за эти пару месяцев, что Архип держит всё под контролем, расслабился, - вздохнул Сергей Николаевич. – Придется завтра снова брать всё в свои руки.
- На фирме знают, что Архип улетел сегодня? – спросил Роман.
- Нет. Возможно, Стас сообщил, но вряд ли. Он последнее время язык за зубами держит. Вот уж кому трудно придётся без Архипа, так это Стасу. И мне снова придётся закрывать глаза на его безделье, - вытаскивая из сумок купленные продукты и рассовывая их по шкафам и холодильнику, сказал Сергей Николаевич.
- Ты принципиально не хочешь его учить?
- Не хочу. Понимаешь, Ром, я устал, физически устал от его присутствия на фирме. Если бы он хотел учиться, но он не хочет, знает, что мама всё выбьет, поэтому и ведёт себя так.
Всё, всё, не будем больше о них, - сказал Сергей Николаевич.
Гешка пришла на кухню и, не спрашивая ни деда, ни папу, принялась накрывать на стол.
- Ладно, не будем о них, - согласился Роман. – Расскажи нам про Галю. Откуда её мать откопала. Я помню только то, что она в порыве гнева тогда заявила: «Вот нашла же я Галю для Стаса. Он живет и не жалуется», больше ничего о ней не знаю.
- Галя появилась у Тамары на примете случайно, подруга посоветовала ей присмотреться к девушке. Тогда Галя только что приехала в Москву искать своё счастье. Она окончила институт и рванула в столицу, благо из родственников только старая тётка и была. Пять лет тому назад умерла она. Галя на похороны ездила, заметь, одна ездила. Томка Стаса не пустила. К Стасу Галя относится ровно, последнее время заметно, что мозги ему вправлять начала. До этого молчала, не хотела вставать между сыном и матерью, чувствовала, что Стас не будет на её стороне. С Тамарой у неё можно сказать, отношений не было, и нет никаких. Она даже с ней и не разговаривает, как правило, но прислушивается, приглядывается и делает выводы, однако, никогда не высказывает своего мнения, даже если Тамара её спрашивает. Галя просто отвечает, как Стас скажет, так и будет. С вами, судя по подарку, хотела подружиться, но не вышло, так и живёт.
- А работает где? Мать не пыталась её в твою фирму пристроить? – спросил Роман.
- Однажды они были у нас, обедали. За столом зашёл разговор на эту тему. Ты же знаешь, мать любит всё устраивать на свой лад. Галя дала ей резкий отпор. Два месяца Тамара пыталась с ней помириться, после того как я ей объяснил, что она неправа. А сначала Томка обиделась на неё сильно. Галя тогда сказала ей: «Извините, Тамара Родионовна, у меня есть работа, и я не намерена её менять, меня она устраивает. Я денег получаю не меньше, вашего сына и на работе меня ценят. Если я приду к вам, то вам придётся Стаса подтягивать до моего уровня, а вам это надо? Я хорошо понимаю цели, которые вы преследуете, и сразу скажу, контролировать меня у вас не получится». Ух, что тогда было. Томка «рвала и метала» Галя ушла от нас одна, но не в слезах, как хотела Томка. Потом Стас их помирил. Томка ей очередные серёжки подарила в знак примирения. Вот такая Галя у Стаса, и внуков рожать не хочет.
- Она то, хочет, только боится, что дядя Стас хорошим папой быть не сможет, - сказала Гешка. – Она мне сама сказала, когда я спросила.
- Не знал, - удивлённо сказал дед.